0

№157

Мигдаль Times №157

ВЕРШИНА ВЫШЕ ЭВЕРЕСТА

Наталья Бакчевникова

(0)

В конце мая 2012 г. мировые СМИ облетела новость: израильский альпинист, не дойдя 300 метров до вершины Эвереста, прервал восхождение и повернул назад, чтобы спасти обмороженного спортсмена из Турции. То, что казалось естественным обывателю, потрясло мир альпинизма. В горах свои законы. И в реальности это не совсем те законы, о которых пел Высоцкий в фильме «Вертикаль».

Причин для гибели при взятии Эвереста тьма-тьмущая: отек мозга и сердечная недостаточность, заклинивший клапан кислородного баллона, порыв ветра, швыряющий восходителя в ледяную расщелину. Стремительно сползающий ледник может поглотить, а громадные глыбы льда – сераки – расплющить. Кислородное голодание вызовет помутнение рассудка, и ты сбросишь одежду при минус сорока. А еще обвалы, лавины, переломы, обморожения – «альпинистская классика». Температура здесь достигает -63 °С, а скорость ветра – 320 км в час, плюс интенсивная солнечная радиация. Но это не останавливает людской поток, и он ширится из года в год.

(0)

Звучит невероятно, но правительство Непала уже всерьез озабочено тем, что делать с наплывом альпинистов, потому что на маршрутах реальные «пробки». Восхождения стали коммерческими, и это работает, как любой другой рынок, где количество и качество зависит от спроса и возможностей клиентов. Это мероприятия не для бедных: авиабилеты, визы, разрешения, разработка маршрутов, страховка, носильщики, аренда яков, установка лагеря, питание и топливо, кислород, «мусорный» взнос и еще множество дополнительных сервисов. Все это выливается в сумму примерно от 40 до 115 тыс. долларов. Тот, кто заказал больше услуг, зачастую имеет больше шансов выжить. Люди берут плату деньгами, а гора – жизнями.

Звучит чудовищно, но в «зоне смерти» мораль не однозначна: многие считают, что, когда силы на исходе и организм на пределе, альпинист не должен рисковать собой из-за недостаточной подготовленности, беспечности или амбиций другого. Попытка спасти одного может стоить жизни нескольким. «Высота 8000 метров – не то место, где люди позволяют себе соображения морали», – сказал один из участников японской экспедиции, походя мимо трех замерзающих индусов.

Самое чудовищное в том, что во время восхождения мужественные покорители высоты проходят мимо замерзающих людей, зная, что очень скоро они превратятся в очередной страшный ориентир.

Путь к вершине называют «радужным», и это не красивая метафора, потому что из-под снега торчат, в ярких разноцветных одеждах, тела разбившихся и замерзших. Они служат жуткими указателями при подъеме, имеют названия, например, знаменитые Зеленые Ботинки (индийский альпинист Цеванг Палчжор) означают высоту 8500 метров на северо-западном склоне. Или Спящая Красавица (американка Фрэнсис Дистефано-Арсентьева), или Мистер Желтые Сапоги (неизвестный)… И каждый восходитель понимает, что впереди у него, возможно, величайшее достижение всей жизни, так же, как и вероятность стать экзотической мумией.

Что же влечет людей сюда, где не до любований красотами, потому что слишком жестока действительность и слишком близка гибель? Однозначного ответа нет.

В 50-х гг. прошлого века американский психолог Марвин Цукерман предложил миру теорию «поиска ощущений», согласно которой страсть к экстриму – это врожденная черта, толкающая личность на поиски все более интенсивных переживаний. Потребность в риске не удовлетворяется в повседневной жизни, поэтому реализация возможна только за рамками обыденного. А раз это качество врожденное, значит, надо искать соответствующий ген.

И нашли! Лет 15 назад биохимики США и Израиля обнаружили ген, отвечающий за выработку фермента дофамина (dopaminum), который, попадая в кровь, воздействует на мозг и вызывает потребность в новизне, риске.

То есть на генном уровне экстремалы – «адреналиновые наркоманы»? Не однозначно. Рейнхольд Месснер – легендарный альпинист из Южного Тироля (Италия) – первый покоривший все 14 «восьмитысячников» мира, брал с собой из снаряжения только палатку, «кошки», ледоруб. Он шел без рации, без кислорода, часто в одиночку. Он хотел познать себя, его интересовали метаморфозы духа, когда тело и физические возможности на пределе. Он написал книгу «Хрустальный горизонт». Меня поразили в ней слова: «Чувств больше нет. Осталась только воля. Еще несколько метров – умирает и воля, побежденная бесконечным изнеможением. Теперь я уже ни о чем не думаю, ничего не чувствую». И на вершине: «Никакого ощущения величия происходящего нет. Для этого я слишком утомлен». Представляете? Значит, нет «адреналинового кайфа»?

Экстремальные увлечения иногда связывают с экзистенциальным страхом смерти. Но дело не только в этом.

В 2009 г. спортивный психолог из Австралии Эрик Браймер заинтересовался другой стороной этого вопроса: как занятия экстремальными видами спорта влияют на жизнь экстремала в целом – на то, что с экстримом не связано. Основная масса опрошенных ответила, что преодоление страха закаляет характер, учит фокусироваться на главном. На смену азарту приходят мужество и спокойствие. Близость смерти, понимание уязвимости человека формируют философский взгляд на жизнь. Часто в экстремальных ситу­ациях спорт­смен пребывает в состоянии, близком к медитации, а навыки медитирования помогают релаксации в обыденной жизни. Экстрим – это не «русская рулетка», а управляемый риск.

Но, как сказал английский писатель Джон Кинг, «если сесть и проанализировать то, чем ты увлекаешься, это закончится тем, что все потеряет смысл. Логика тут ни при чем». Посему вернемся к нашему молодому израильтянину.

В ночь на 18 мая 2012 г. Надав Бен-Йеѓуда поднялся до лагеря на высоте 8050 метров. Он получил сообщение из Израиля, что сильнейшая снежная буря уже на подходе к вершине, и решил дальше не подниматься. Его попытки пред­­упредить и остановить коллег по цеху успехом не увенчались. Спортсмены, потратившие много денег и времени на подготовку восхождения, не прервали свой путь наверх, к Мечте. И к смерти.

Через сутки Надав продолжил подъем. До вершины было около 400 метров. На веревках, по которым он поднимался, висело два новых трупа – из тех, кто вчера ушел в ночь. Немного вперед – и еще одно тело в ледяном разломе, почти занесенное снегом, без перчаток, без шлема, без «кошек», без кислородной маски. Совершенно окоченевший (температура воздуха -60 °C), без сознания, но живой. Надав попытался привести его в чувство и тут узнал его: альпинист из Турции, планировавший стать первым человеком, взобравшимся на вершину мира на велосипеде.

Айдин Ирмак. Он и в Непал приехал на двухколесном друге. Познакомились в базовом лагере, поиграли в настольные игры, поболтали о политике… Начав последний этап восхождения, Айдин попал в череду неудач: его шерп опо­здал, и поэтому он отстал от группы, сломалась кислородная маска, когда пытался наладить ее, ветром унесло перчатки. Он все-таки взошел на вершину, но при спуске потерял сознание, вероятно, от недостатка кислорода.

Он должен был стать очередной мумией, но ему повезло: Надав Бен-Йеѓуда остановился. Еще вчера все было подчинено одной цели… Отказаться? Надав понимал, что если продолжит путь наверх, до его возвращения турок не доживет. Он почувствовал, что не сможет жить с сознанием, что оставил человека умирать. «Я знал, что должен хотя бы попытаться спасти его», – сказал потом израильтянин. Начался нелегкий путь вниз.

Турецкий альпинист был без сознания, а когда приходил в себя, кричал от боли. Надав тащил его на себе. Снег слепил глаза, обмороженная рука не помещалась в снятую на мгновение перчатку. Время от времени он давал турку свою кислородную маску, в конце концов маска сломалась. Пытался с ней справиться – ветер вырвал из рук перчатки. На пути встретили альпиниста из Малайзии. Тоже в плачевном состоянии.

(0)

Израильтянин останавливал идущих наверх и требовал дать кислорода двоим, которых пытался спасти. Кислородом делились, и это помогло привести в чувство малайзийца. Спуск продолжался мучительно долго. Силы уходили, наступало удушье. Израильский альпинист несколько раз мысленно прощался с близкими, ощущая, что силы на исходе. За сто метров до лагеря под ним треснул лед, и, упав в разлом, он потерял сознание.

Когда на помощь пришел вышедший навстречу шерп Бен-Йеѓуды, стало чуть легче. Альпинисты добрались до лагеря с сильными обморожениями, но добрались! За время спуска Надав потерял 19 кг собственного веса, четыре пальца на руке стали черными и последующие полтора года не разгибались, но ампутации удалось избежать.

«Как нельзя забрать пианино у пианиста, так нельзя забрать у меня мои горы. Я просто хотел вернуться к тому, что люблю делать», – так он объяснил свое возвращение в строй.

Бен-Йеѓуда не только восстановился, но и осуществил множество проектов. Он сделал предложение руки и сердца на вершине Килиманджаро, стал первым израильтянином, покорившим Эльбрус зимой, сыграл партию в шахматы в 20 метрах от вершины Эвереста.

Во время восхождения на гору Канченджанга на границе Индии и Непала в мае 2018-го он сорвался с большой высоты, не дойдя до пика 140 метров. Он сильно разбился, не мог передвигаться, пролежал на склоне сутки – спасательную операцию не начинали из-за плохих метео­условий. Когда погода улучшилась, вылетел вертолет израильской страховой компании с командой профессионалов, и его сняли со склона. У Надава были множественные травмы спины и позвоночника, переломы ребер, обморожение настолько сильное, что возникла угроза частичной ампутации ноги. Но он был в сознании, и у него была воля, чтобы выжить.

О Рейнхольде Месснере один его коллега написал: «В Месснере человека немножечко меньше, чем гор». О Надаве Бен-Йеѓуде можно сказать наоборот.

Добавить комментарий

Добавление комментария

Поля, отмеченные * , заполнять обязательно * Подписать сообщение как  Имя  без пароля (гостевой вход)  Ник  Пароль  Войти?        Зарегистрироваться  Забыли пароль? * Текст  Показать подсказку по форматированию текста