БС"Д
Войти
Чтобы войти, сначала зарегистрируйтесь.
Главная > Мигдаль Times > №158 > ХАРОЛЬД КАСИМОВ - ПРЯМАЯ РЕЧЬ
В номере №158

Чтобы ставить отрицательные оценки, нужно зарегистрироваться
0
Интересно, хорошо написано

ХАРОЛЬД КАСИМОВ - ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Марианна ГОНЧАРОВА

Вечером мы сидели у меня в кухне с друзьями. И Леня – профессор Айовского университета Леонид Иванов – вдруг вспомнил:
– Я знаю одного человека, который никогда не ходит на День ветеранов. И никогда не ездит никуда, когда приглашают.

Как будто хочет это все забыть. Он не любит об этом рассказывать. Он не вступает в организации, общества, ­разные комьюнити. Он не ходит и не ездит на разные встречи... выживших. Он один из немногих «hidden children». Есть такая ветеранская организация тех, кого детьми спрятали от нацистов, и они, эти дети, благодаря этому выжили. Многие из тех, кто прятал и спасал детей, – Праведники мира. А он, один из спасенных детей – профессор Гриннеллского колледжа, философ и мудрец. Ведет курс по религиям мира и считает, что религия – это могущественная сила в борьбе со злом. Это профессор религиоведения Харольд Касимов.

ИзменитьУбрать
(0)

Я готов вас познакомить. Если он согласится. Я постараюсь, – пообещал профессор Леонид Иванов.

*

...Я нервничала, проверяла диктофон в планшете. Смотрела на часы. И он пришел. Ровно в десять. В свежевыглаженной синей рубашке. Под цвет глаз. Очень красивый, седой, спокойный. Думаю, лет десять назад студентки должны были терять из-за него голову. Но он не был похож на того, кто нарочно будет флиртовать с девушками, совсем не похож. Он выглядел так, как будто был из тех немногих людей, кто давно понял, что для него важней всего, – выделил для себя главное и хотел успеть. Он ценил каждую секунду жизни, и не давал ей сочиться сквозь пальцы. Так и оказалось на самом деле.

*

Говорят, что в детстве невозможно понять смерть. Дети ощущают себя бессмертными. Осознать страх смерти, когда тебе нет и четырех лет, – это страшный опыт.

– Мои родители велели мне выжить. И я выжил, – сказал он спокойно.

Он такой и сидел в кресле – спокойный. Перед ним – чашка с зеленым чаем, горячий парок... На тарелке аппетитный кусок бананового пирога мамы Сэм... Он к нему так и не притронулся. И чай постепенно остыл.

Девятнадцать месяцев и пять дней он прятался с родителями и сестрами в глубокой яме, прикрытой соломой и картошкой. В яме под коровником во дворе литовского поляка... Несколько раз он, маленький, видел снизу ноги тех, кто разыскивал еврейские семьи для отправки в гетто, а затем в концлагерь. И помнит эти ноги, эти сапоги всю свою жизнь.

Он там и родился, в городе Дрисвяты, в Литве. И прожил там три счастливых года. В ласке и любви. Самый младшенький и долгожданный мальчик, обожаемый старшими сестрами, родителями, бабушками и дедушками. Отец Харольда торговал рыбой и давал работу многим жителям в городе. Так что вокруг него люди не сидели без куска хлеба. Рыбу ловили и продавали в Вильно, в Варшаву. В конце июня сорок первого к границе Литвы подошли нацистские войска. И, как это не раз было в истории Второй мировой, начались погромы. По какому невидимому тайному знаку, по какому тайному сговору или дьявольскому приказу, литовцы и поляки из добродушных соседей превратились в убийц, насильников, воров, бандитов, грабителей? Кто-то – из жажды наживы, кто-то – от ненависти и зависти к состоятельным и работящим людям, кто-то – от дремучести своей, а кто-то – из убеждения, которое носит название «антисемитизм». Что-то похожее происходит в любой войне. Когда люди теряют человеческий облик и душу, выпуская наружу самые низменные инстинкты...

Касимовы бежали в Турмонт, но там тоже уже были нацисты. Всю семью отправили в гетто, не позволив взять даже самое необходимое. Старшую сестру Харольда Риту спрятали в очень бедной польской семье. В хате с земляным полом. «Большой риск это был, – сказал Харольд, – Очень большой. Поляков и белорусов за укрывательство евреев расстреливали». Нет, эта польская семья была не столь благородна, сколь очень бедна и нуждалась в деньгах. Отец заплатил за Риту. Но согласились взять только ее. Харольд был еще слишком мал, а старшая сестра родилась жгучей брюнеткой, и в ней легко можно было опознать еврейку. Повезло только Рите, из-за ее светлых пшеничных волос. Это семья считала, что Рите повезло. А сыновья хозяйки с первого дня принялись обижать и бить девочку. Но их мать вдруг даже неожиданно для самой себя полюбила милую и послушную Риту, потому что та быстро училась всему, что знала сама хозяйка. Девочка помогала по хозяйству, а вечерами слушала истории про Иисуса Христа и легко выучила и польский язык, и христиански
е молитвы.

Однажды в канун Рождества в дом зашел сосед, долго сидел, молча разглядывая девочку и, наконец, поинтересовался:

– Эта девочка, она не дочь ли рыбака Нохима?

Рита вздрогнула и уставилась на хозяйку, ища защиты. Хозяйка пробормотала что-то невразумительное, мол, это племянница откуда-то с хутора. Но в тот же вечер девочке велели надеть все теплое, что у нее есть, завязали на ней большой старый платок крест-накрест с узлом на спине и отвели в гетто. К семье. Наутро Рита увидела бабушку, которая неистово молилась, плакала и просила милости для своих детей и внуков. Девочка упала рядом с ней на колени, перекрестилась, как ее учила бедная польская женщина, и принялась горячо молиться. Так они обе молились, обращаясь на разных языках к одному Б-гу...

«Что говорить, нам еще повезло, – сказал Харольд, – нас отправили в гетто, а не убили. Многие еврейские семьи Турмонта были расстреляны сразу». В гетто угнали только умелых, способных делать тяжелую работу.

Женщины вязали носки для немецких солдат, а мужчины копали канавы или прокладывали дороги. Однажды отец Харольда пришел с работы с окровавленным ухом: часовой что-то крикнул ему, отец не услышал, вернее, не захотел услышать. Он всегда выбирал, что слышать, а что нет, – так вспоминала старшая сестра Харольда Рита. Часовой избил отца прикладом винтовки. С тех пор отец на самом деле перестал слышать. А вскоре к ним пришел католический священник. Поздно вечером. Он предупредил отца, что гестапо собирается перевозить всех евреев гетто в Бреслау, где их расстреливают. Отец ночью ходил из семьи в семью и пытался убедить людей, что надо спасаться, бежать, но его не услышали. Или не захотели услышать...

Касимовы бежали. Бабушка отказалась. Спустя какое-то время после бегства семьи Каси­мо­вых всех жителей гетто действительно увезли в Бреслау и расстреляли. Строили в шеренгу... И стариков. И женщин. И бабушку. И семьи ее дочери и младшего сына. Расстреляли всех. И детей.

– И всех детей гетто... – сказал профессор Касимов.

Отец Харольда смог тогда уговорить бежать несколько семей, двадцать человек. Сначала все прятались в лесу, в маленькой земляной пещере. Потом разошлись в разные стороны. И пять месяцев семья Касимовых пряталась в коровнике с еще одной семьей. А затем отец ушел на несколько дней, чтобы найти другое убежище. Он отдал много золота и ночью перевел семью на польскую ферму. Там им разрешили выкопать яму в хлеву.

– Яма получилась не очень глубокая, длиной в человеческий рост. И мы лежали, тесно прижавшись друг к другу. Мы называли свою яму «kever», что на идише означало «могила». Сверху она была закрыта картошкой и сеном. Рядом с большой ямой отец выкопал еще одну яму еще глубже, условно говоря, туалет. «Страшную, смрадную, полную жаб и насекомых», – говорил профессор Касимов.

У Харольда холеные руки с тонкими пальцами. Он объездил весь мир, подолгу жил в Таиланде и Японии, встречался, беседовал и работал с религиозными лидерами, с самыми известными людьми, связанными с теологией, в том числе с Папой Иоанном Павлом II и Далай Ламой. Харольд – автор уникальных книг по религиоведению. Одна из самых значительных: «Ни одна религия не является островом». Эта книга – межрелигиозный иудейско-буддистский диалог, над которым Харольд работал с начала 60-х годов. Он удивительно спокоен, приветлив, дружелюбен. У него изысканные манеры, он со вкусом одет. И совершенно невозможно поверить, что жизнь его начиналась в вонючей холодной яме, в голоде, холоде, темноте, в полной вынужденной тишине, почти без движения – и в страхе за свою жизнь.

Первые дни фермер давал им кашу из бобов, травы и очисток, которую он варил для кроликов. Рассчитывал, что война окончится через несколько месяцев. Затем понял, что кормить непрошеных иждивенцев ему придется гораздо дольше, и решил их отравить. Мама Харольда, за несколько недель вся превратившаяся в слух, сидя с детьми в кромешной темноте, подслушала, о чем говорил фермер с женой. Отец Харольда думал всю ночь, строго-настрого велел не прикасаться к еде, а утром сообщил фермеру, что, пожалуй, пойдет в лес, искать партизан, ведь там его брат. Конечно, никакого брата отец Харольда не нашел, он знал, что его брат был расстрелян в гетто. Но вернувшись, отец убедил фермера, что да, конечно, он виделся и с братом, и с другими партизанами – и сообщил им, где прячет семью. Фермер понял, что если отравит своих постояльцев, то партизаны узнают об этом и отомстят. Нацистам тоже нельзя было сообщать, что он прячет еврейскую семью, потому что церемониться с ним не будут: сожгут ферму и расстреляют его и жену. Поэтому он вынужден был расстаться с идеей избавиться от Касимовых, но с того самого дня кормить их перестал. Часто отец Харольда, подвергая себя смертельной опасности, выбирался по ночам из ямы, чтобы найти хлеб и воду. Когда он уходил, рассказывала брату его сестра Рита, вся семья цепенела от ужаса: если бы он не вернулся, что было бы с ними...

– Мама шепотом пела нам песни, учила нас молитвам. Она рассказывала, как хорошо мы будем жить после войны. И еще мы учились считать. На пальцах. И спали. Просыпались голодные. И старались опять уснуть, – рассказывал профессор Касимов. – Время от времени мы слышали немецкую речь, видели солдат рядом с коровником.

Как они выдержали, как сохранили человеческий облик?! Девятнадцать месяцев и пять дней в темноте, в холоде, голодные, они выжили и остались людьми.

– Тогда мы были больше мертвые, чем живые, – сказал Харольд.

Началось наступление советских войск. Отец решил увести семью через приближающийся фронт на освобожденную территорию. Ночью они выбрались из ямы. Младшие дети не стояли на ногах – они разучились ходить. Отец посадил их в мешок и понес на спине. Шли через лес. Впереди отец с Харольдом и его сестрой, следом, за руку шли мама и старшая сестра Рита, еле-еле ковыляющая от слабости и голода. Иногда Рита ползла, потому что не могла идти. Харольд сказал, что она ползла, как больная собака, вслед за семьей.

– Мы были потрясены. Впервые за много дней мы увидели звезды, солнечный свет, – вспоминает Харольд, – деревья, кукурузное поле, озера, полные воды... Я был тогда маленьким, но до сих пор помню это удивление.

Они пережидали бомбежки, кое-как выбрались из горящего леса. Шли несколько суток по ночам, днем прятались в пустых разбитых домах. Немцы убегали так быстро, что в некоторых местах даже оставалась приготовленная еда. А еще Харольд навсегда запомнил, каким был свежий воздух, как всходило солнце, и как пели птицы по утрам. Они подошли к озеру. Отец сказал, что надо его пересечь, потому что это самый быстрый и безопасный способ добраться до освобожденного Турмонта и их дома. Дети не помнят, как они перебирались через озеро. Отец где-то добыл лодку и греб около девяти миль. На другом берегу стояли советские танки, солдаты во все глаза глядели на семью Харольда.

– Некоторые крестились, как будто увидели привидения – тени двоих взрослых и троих детей, истощенных, оборванных, страшных, грязных, – говорил профессор Касимов.

Когда они, наконец, пришли в Турмонт, выяснилось, что никого из тех, кто жил в Турмонте до войны, в городе не оказалось. Почти всех убили немцы, а кто-то бежал и не вернулся.

Мы сидели в теплом милом кафе старинного города благополучной страны, которая не бросает своих стариков и детей. Напротив меня сидел красивый, импозантный и печальный человек. Известный ученый, любимый студентами профессор.

– Ничего не изменилось. Для меня и сейчас самая главная ценность в жизни – это вода, воздух и звезды. Это называется «свобода», дорогая... – сказал профессор Касимов.

ИзменитьУбрать
(0)

– Религия – говорит он, – это могущественная сила, которая может изменить многое. Межрелигиозный диалог для меня очень важен, потому что я не хочу, чтобы дети теряли детство из-за религиозно санкционированного насилия, фанатизма и предрассудков, из-за экстремизма, буквализма, из-за национализма и отсутствия этики. Я сейчас не уверен, что мы действительно живем в новую эпоху, как говорят все вокруг. Во всем, что происходит в мире, я вижу аргументы «за» и «против». Но одна вещь, от которой мы не можем отказаться, – это надежда. И сострадание. Сострадательный человек свободен от эгоизма, ненависти, жадности и заблуждений, – сказал профессор Касимов.

Мы потом еще раз встретились с Харольдом. И он представил меня своей жене. Именно такая женщина могла быть рядом с ним и никакая другая. Женщина, которая утром выбирает ему рубашку под цвет его глаз. Тоненькая, хрупкая, нежная, коротко стриженная – пожилой подросток.

– Что же спасло вас тогда, профессор? Б-г? Провидение? Судьба?

– Любовь, сила духа моих родителей, – сказал профессор Касимов, – и надежда.

Дома в Украине я написала о Харольде большую статью и переслала ссылку на нее профессору Иванову. Леонид встретился с Харольдом и статью эту ему перевел.

– Знаешь, что ему понравилось в статье больше всего? – написал мне Леня. – То, что ты назвала его красивым . Он так радовался, улыбался и просил еще раз прочесть ему этот абзац, где ты говоришь о нем: как он интеллигентен, как безупречно одет, какие у него большие, ласковые, мудрые глаза, и называешь его красивым.

Источник: Из книги «Будь на моей стороне, или 1002, Park St Grinnell, IA, USA»


Добавление комментария
Поля, отмеченные * , заполнять обязательно
Подписать сообщение как


      Зарегистрироваться  Забыли пароль?
* Текст
 Показать подсказку по форматированию текста
  
Главная > Мигдаль Times > №158 > ХАРОЛЬД КАСИМОВ - ПРЯМАЯ РЕЧЬ
  Замечания/предложения
по работе сайта


2024-03-29 05:35:01
// Powered by Migdal website kernel
Вебмастер живет по адресу webmaster@migdal.org.ua

Сайт создан и поддерживается Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра «Мигдаль» .

Адрес: г. Одесса, ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.: (+38 048) 770-18-69, (+38 048) 770-18-61.

Председатель правления центра «Мигдаль»Кира Верховская .


Всемирный клуб одесситов Dr. NONA Еврейский педсовет