Приехавший в Одессу в 17 лет сын раввина Юлий Меерович Бардах (1827-1904) стал не совсем обычным педагогом. Он самостоятельно выучил древние языки, занимался переводами, публиковал филологические заметки. Одним из первых ввел в одесской Талмуд-Торе преподавание еврейских предметов на русском языке. По мере возможности заботился о дальнейшей судьбе своих учеников: определял в гимназии, устраивал стипендии в университете и т.п. Юлий Меерович был членом комитета Общества распространения просвещения среди евреев, одним из учредителей Общества учителей-евреев, цензором при Одесском цензурном комитете по еврейским сочинениям. Был законоучителем в Ришельевской гимназии. За свою педагогическую деятельность Ю.М. Бардах был возведен в потомственное почетное гражданство.
А еще, по легенде, его далеким предком был раввин Давид бен-Самуил ѓа-Леви, автор «Турей Захав» – известнейшего комментария к «Шулхан аруху».
И сын его Яков Юльевич Бардах (1857-1929) оказался человеком необычным.
Точная дата его рождения неизвестна: «где-то в декабре». По словам его сына Александра Яковлевича, из скромности доктор Бардах никогда не отмечал свой день рождения.
Окончив Ришельевскую гимназию, Яков поступил в Новороссийский университет на естественное отделение. Он обнаружил глубокий интерес к биологии и химии и незаурядные способности ученого. Прошел биологическую школу под руководством Ильи Ильича Мечникова.
Второе образование – военно-медицинская академия в Петербурге, которую он окончил в 1833 г., – дало Якову Бардаху звание лекаря.
Возвратившись в Одессу, Яков Юльевич с энтузиазмом принялся за работу в небольшой частной микробиологической лаборатории, устроенной дома у И.И. Мечникова.
По инициативе Общества одесских врачей было решено создать в городе бактериологическую станцию. Первоначальной ее целью было вакцинирование от бешенства (антирабические прививки) по методу Луи Пастера. Метод был новым, неотработанным, небезопасным и вызывал множество споров в ученом и медицинском мире.
Ученика Мечникова, Н.Ф. Гамалею, откомандировали во Францию, в Пастеровский институт, чтобы он получил необходимые знания. Молодой врач вернулся домой с успехом и даже с биологическими материалами, которые предоставил коллегам французский ученый.
Вторая в мире (после Пастеровской) бактериологическая станция была открыта в Одессе 11 июня 1886 г. на средства одесского городского управления, херсонского губернского земства и частные пожертвования. Вначале она размещалась в д. №14 по ул. Канатной, на квартире Н.Ф. Гамалеи, которого заведующий станцией Мечников назначил товарищем1 заведующего. Я.Ю. Бардах стал помощником заведующего2.
Позже станция разместилась в просторном двухэтажном особняке на Гулевой улице (ныне – ул. Л. Толстого, 4). После отъезда Мечникова во Францию учреждение снова переехало – на Ямскую (ныне Новосельского, 82). Собственное здание для станции построили в 1894-95 гг. на средства Г.Г. Маразли. Сейчас это одно из зданий ОНМУ на Пастера, 2.
Бардах быстро и эффективно подготовил лабораторию к работе. За первый год работы станции предохранительные прививки против бешенства получил 381 человек. Люди приезжали со всех концов России. Но первую такую прививку в Одессе, в лучших традициях медиков-первопроходцев, Яков Юльевич сделал самому себе. В приемном журнале записано: «1886 г., 11 июня. №1. Бардах Яков, 28 лет, изъявил желание быть привитым первым».
Бактериологическая станция занималась не только антирабическими прививками. Мечников читал курсы по бактериологии и медицинской микробиологии – для земских и санитарных врачей, биологов и химиков, а на станции проводили практические занятия. Здесь велись исследования по изготовлению вакцины против сибирской язвы, по выявлению холеры, дизентерии, туберкулеза, малярии и других инфекционных заболеваний человека и животных. Порой это порождало среди необразованных слоев населения нелепые слухи: мол, заражают специально животных, а потом выпускают на улицу…
В 1888 г. И.И. Мечников уехал в Париж, приняв приглашение Пастеровского института. Станцией стал заведовать Я.Ю. Бардах, который продолжил активную деятельность учреждения – научную, практическую, педагогическую.
Бардах написал ряд работ по вопросам иммунитета, бешенства, сибирской язвы, брюшного и возвратного тифа, методов получения антидифтерийной сыворотки. В 1890 г. сделал два доклада на VII Международном конгрессе по гигиене и демографии в Лондоне, три месяца проработал у Мечникова в Париже.
Тем временем у одесского градоначальства случился тяжелый приступ чиновничьего антисемитизма. Бактериологическая станция была известным, ответственным учреждением, а тут – еврей. Городская управа объявила конкурс на замещение должности заведующего и обратилась за советом все к тому же Пастеру.
Французское светило порекомендовало… доктора Бардаха – «выдающегося ученого, который заявил себя в последние годы важными научными работами и как заведующий Одесским институтом для прививок против бешенства получил прекрасные результаты…». В тех же тонах охарактеризовал молодого ученого Мечников. Но в иных случаях Европа нам не указ, и в 1891 г. Бардаха отстранили. По столь же веской причине его не приняли в сотрудники Института экспериментальной медицины в Петербурге.
При этом Яков Юльевич получил сразу несколько приглашений на работу в заграничных институтах, в том числе и от Пастера. Это было лестно и во всех отношениях заманчиво, но Бардах не захотел жить и работать в другой стране.
Более того, на базе станции он продолжил работу над докторской диссертацией «Исследование по дифтерии». Защитил ее в 1894 г. в Московском университете. Это была первая в России работа по серотерапии3.
В 1880-90-е гг. микробиология переживала расцвет. Но российское министерство просвещения отказывалось включить этот предмет в программу преподавания. По инициативе Бардаха в Новороссийском университете была учреждена доцентура по микробиологии. В 1895 г. его пригласили на должность приват-доцента4 физико-математического факультета Новороссийского университета. Одним из первых в России Яков Юльевич стал читать курс микробиологии на естественном отделении физико-математического факультета.
В конце 1890-х произошло важнейшее событие в жизни Якова Юльевича.
Дочь одесского банкира Генриетта Яковлевна Кон (1880-1958) была девушкой незаурядной. Желанная гостья в любом светском салоне, обладавшая красотой, умом и сильным характером, она полюбила человека на 20 с лишним лет старше ее, не особо состоятельного, увлеченного вещами малоприятными и малопонятными широкой публике. Она стала женой Якова Юльевича и сыграла значительную роль в его в профессиональных успехах.
Не просто обладательница богатого приданого (которое помогло Бардаху реализовать многие из его проектов), Генриетта читала специальную литературу, овладела медицинскими знаниями, ассистировала при приеме больных, вместе с мужем занималась лабораторными исследованиями, выполняла роль его помощницы и личного секретаря. Успевала быть хорошей матерью. Трое их сыновей – Михаил, Александр и Евгений – получили превосходное воспитание и образование.
Профессор Б.А. Минкус,5 соученик и друг Евгения Бардаха, вспоминал торжественные обеды, дорогой фарфор и строгие порядки, заведенные в доме. Но он также помнил тепло и дружелюбие этой семьи, обаяние ее главы, уважение, которое питали к доктору Бардаху все, кто его знал. И пациентов, которых Бардах в качестве практикующего врача принимал на дому.
Опережая события, скажем, что после смерти Якова Юльевича его вдова более не выходила замуж и осталась хранительницей его научного наследия. Генриетта Кон-Бардах пережила ужасные 30-е и 40-е гг., смерть младшего сына Евгения в 1946-м (Михаил давно уехал в Париж, связь с ним была потеряна) и ушла из жизни в 1958 г. в полном забвении. (Э. Линецкая. «Генриетта Бардах». – Одесский листок, 2006.)
Одной из острых проблем в Одессе начала 20 в. оставалась запоздалая медицинская помощь. Точнее, отсутствие технической возможности вовремя оказать помощь пациенту.
20 апреля 1903 г. карета «скорой медицинской помощи» впервые выехала к пострадавшему. Граф Михаил Михайлович Толстой (доктор Бардах был домашним врачом семьи одесских Толстых) на свои средства построил и полностью оборудовал станцию скорой помощи (см. МТ №54). Я.Ю. Бардах был организатором, врачом, заведующим станцией со дня основания до конца жизни – 26 лет, причем до 1917 г. исполнял эти обязанности безвозмездно.
За год работы станция обслужила 2400 больных. Доктор М.М. Цукерман прочел в Обществе одесских врачей свой отчет «Скорая медицинская помощь в Одессе: первый год ее деятельности». В ОГНБ хранится экземпляр его брошюры с автографом: «Чем больше таких учреждений, как станция скорой медицинской помощи, тем ближе к нам время общего мира, тем меньше скорби на земле, тем меньше слез! Тем завиднее судьба людей, приближающих к нам это время!»
В 1920 г. Бардах организовал на базе Еврейской больницы в Одессе Клинический институт и был назначен его первым ректором.
В 1922 г. в Институте народного образования (бывший Новороссийский университет) была создана самостоятельная кафедра микробиологии, а Я.Ю. Бардах утвержден ее профессором. Он оставался в этой должности до конца жизни. По отзывам учеников и коллег, Яков Юльевич был замечательным педагогом и организатором учебного процесса. Его лекции, доклады и статьи отличались, с одной стороны, строгой научностью, с другой – ясностью и блеском изложения.
В микробиологической лаборатории университета вокруг Бардаха группировалась одаренная студенческая молодежь. Многие его ученики стали выдающимися учеными: академик Д.К. Заболотный, А.М. Безредка, В.К. Стефанский, член-корреспондент АН УССР Л.И. Рубенчик, Е.С. Бурксер, Л.Б. Бухштаб, А.С. Заславский, С.З. Хаит и др. А.С. Заславский писал, что лаборатория была оснащена оборудованием, в основном, приобретенным на личные средства Бардаха. Часть оборудования была подарена Мечниковым.
Все время работы в университете Яков Юльевич вел научно-практическое изучение микробиологического состава воды одесских лиманов, соленых озер, полей орошения6, интенсивных способов очистки сточных вод, лечебных свойств лиманной рапы и лиманной грязи. К 1924 г. одесские поля орошения превратились в благоустроенное санитарно-техническое сооружение. В 1927 г. он был участником и председателем бюро Озерной комиссии по исследованию соленых озер Черноморского и Азовского побережий.
В том же 1927 г. Бардах организовал, опять-таки, на базе Еврейской больницы, Институт усовершенствования врачей и стал его ректором.
Яков Юльевич Бардах много лет состоял вице-председателем, а затем председателем Общества одесских врачей. Он был организатором и бессменным председателем Одесского терапевтического, Одесского эпидемиологического обществ, почетным членом Ленинградского микробиологического общества. Принимал участие в организации и проведении местных съездов врачей и естествоиспытателей. Выступал с докладами на заседаниях в Московском медицинском обществе, на Всеукраинском курортном совещании.
Поразительный факт по поводу признания заслуг Якова Юльевича – их даже советская власть сочла столь значимыми, что в мрачные годы «национализации» частных домов и особняков Якову Юльевичу был возвращен его бывший дом.
Доктор Бардах был очень популярен в Одессе. О нем отзывались как об удивительно открытом, сердечном человеке и прекрасном практикующем враче. Возникает желание найти у него хоть один недостаток – чтобы убедиться, что он действительно существовал. Но современники нам таких воспоминаний не оставили…
По материалам М. Владовой,
viknaodessa.od.ua; Э. Линецкой;
odessa-memory.info; alefmagazine.com
_______________________________________________________________________________
Пастеровский метод вакцинации имеет весьма драматичную, неоднозначную историю, полную проб и ошибок.
К сожалению, на начальном этапе, когда научных данных и практического опыта недоставало, бывало так, что умирали животные и люди. Несколько таких трагических случаев было у Пастера. И одна мрачная история связана с именем Якова Бардаха. Произошло это во время отсутствия Мечникова в Одессе. Причины остались неясными.
В имении крупного помещика Панкеева (вероятно, речь идет о К.М. Панкееве, отце Сергея Панкеева, известного пациента Фрейда) под руководством Бардаха привили от сибирской язвы около 4400 овец. (Это было очень важно, поскольку болезнь тогда просто косила овец и другой домашний скот.) Однако вскоре три с половиной тысячи несчастных животных погибли.
Что произошло? Говорят о «технической ошибке». Вроде бы Гамалея утверждал, что Бардах использовал какую-то не ту вакцину, ее более токсичную вариацию. Некоторые источники заявляют, что Бардах «не сделал проб на нескольких животных и применил новый метод ко всему стаду». Была еще версия об ошибке, допущенной неким техническим работником.
Словом, был большой скандал. Панкеев подал в суд, обвиняя всех – и Гамалею, и Бардаха, земские власти ополчились на всю станцию и на Мечникова, которому пришлось отстаивать свое детище и своих сотрудников. Он опубликовал в «Одесском листке» письмо, где рассматривал этот случай как следствие «какой-то роковой ошибки в момент пересадки вакцины на агар-агар7 , ошибки, в которой винить никого нельзя».
Мечников писал: «Предоставляя г. Бардаху ведение дела прививки сибирской язвы, я поступил не неосмотрительно... Г. Бардах был мне известен в течение 12 лет сначала как выдающийся и талантливый студент, а потом – как разносторонне образованный, дельный и технически искусный ученый. Ведение предохранительных прививок бешенства во время продолжительного отсутствия г. Гамалеи (во время пребывания последнего в Париже в 1887 г.) и производство опытов на станции окончательно убедили меня в полной пригодности г. Бардаха к делу приготовления и прививания вакцины сибирской язвы…»
У станции не было материальной возможности компенсировать Панкееву ущерб. Чем закончилось дело, точно не известно. Но это единственное «темное пятно» на биографии Я.Ю. Бардаха.
Сайт создан и поддерживается
Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра
«Мигдаль»
.
Адрес:
г. Одесса,
ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.:
(+38 048) 770-18-69,
(+38 048) 770-18-61.