В очень давние времена медицина была прецедентной. Это как водить машину: для многих (нет, речь не о женщинах! – мы же не сексисты) она элегантный «черный ящик», где надо нажимать на «кнопочки» и можно получить ожидаемый результат. Так и лекари, целители и целительницы, предлагали, скажем, клиенту попить травки, от которой предыдущим испытуемым полегчало.
Но наступили времена, когда медики ознакомились со строением и некоторыми свойствами человеческого организма, и, казалось бы... ну, медицина и до сих пор прецедентна, но с бoльшим обоснованием.
Впрочем, в 18 в. в России уже требовались определенные доказательства права врачевать. Вот, например, в 1784 г. в Курск прибыла некая Фейгель Байнитович с мужем. При себе у нее имелись различные рекомендации, в частности, от генерал-штаб-доктора Альфонса из Франции, и другие свидетельства об успешном излечении глаз. Фейгель обратилась к курскому генерал-губернатору с просьбой подвергнуть ее испытанию, чтобы заполучить право практики по всей России. В доказательство своих умений она произвела над инвалидом, потерявшим 17 лет назад зрение, удачную операцию снятия катаракты.
Медицинская коллегия потребовала, чтобы Байнитович была экзаменована в Санкт-Петербурге или Москве, но к этому времени ее и след простыл. Фейгель не скрывала, что не знает анатомии глаза и что врачевать научилась, наблюдая, как лечил ее отец. И все же 22 июня 1790 г. в Московской медицинской конторе таки состоялся экзамен, на котором мадам Байнитович отвечала на вопросы об анатомии глаза, употреблении лекарств и, в основном, об удалении катаракты. Она удачно выполнила операцию «имеющимися у нее инструментами и низдавила из глаз катаракту». Медицинская коллегия разрешила ей делать глазные операции, но непременно в присутствии врача.
Представляете картинку? Мадам оперирует, муж ей ассистирует, а доктор спокойно курит в сторонке – мадам-то свое дело знает.
А и правда – надо ли знать анатомию всего человека, когда занимаешься только глазами или зубами или, например, роды принимаешь?
Стоматологи говорят, что от неправильно сделанного зубного протеза человек может начать хромать. А офтальмологи знают, что зрение иногда зависит от состояния позвоночника.
Герой фильма Э. Штрогейма «Алчность» (см. МТ №163) работает на прииске. Однажды в их глухомань приезжает зубной врач, и, обучившись у него ремеслу, герой обретает новую профессию. Теперь у него свой зубоврачебный кабинет в городе. Но однажды на него пишут анонимку об отсутствии должного образования. Помнится, я очень удивилась – как это работать врачом без образования?
Следующее удивление: в Адресном справочнике врачей, изданном аптекой Гаевского в 1913 г., на одной странице разворота – список стоматологов, а на другой – дантистов. Вот те на! Разве ж это не одно и то же, только на французский манер?
Оказалось, что это, как говорят в Одессе, «две большие разницы». Дантист – это специалист, не имеющий медицинского образования, прошедший 3-годичное обучение в кабинете у зубного врача. Он не имеет права делать сложные операции, выписывать лекарства. Зубной врач – это специалист, окончивший зубоврачебную школу и сдавший экзамен специальной комиссии в каком-нибудь медицинском вузе. Стоматолог, а раньше это называлось одонтолог – специалист, имеющий высшее медицинское образование.
То есть, герой «Алчности» был фактически дантистом – таким же, как Фейгель Байнитович, подмастерьем врача.
В России с 1760 г. стоматологическую помощь знатным особам оказывали заезжие лекари, а широкие слои населения довольствовались услугами подлекарей, лекарских помощников, фельдшеров, банщиков, ювелиров и цирюльников. Лучше дела обстояли в армии. И то правда – солдат с зубной болью, да и с другим недомоганием, не больно хорош в строю и бою.
В 1810 г. был издан закон, по которому право на зубоврачебную практику предоставлялось лицам, получившим диплом «зубного лекаря». С 1838 г. такое право предоставлялось только после сдачи специальных экзаменов в медицинской академии. А в 1881 г. в Санкт-Петербурге открылась первая частная зубоврачебная школа Ф.И. Важинского, выпускники которой сдавали экзамены в Военно-медицинской академии или на медицинском факультете университета. В школу принимались лица с 4 классами гимназии, а с 1891 г. – с 6 классами.
В 1891 г. закон «О преобразовании обучения врачебному искусству» определил уже знакомые нам звания «дантист» и «зубной врач». Тогда же в Одессе открылась первая стоматологическая школа Т.А. Тычинского. И сразу же в нее хлынули девицы и дамы. Их количество явно преобладало над мужским, а среди них преобладали еврейские девушки.
Женщина-врач – так называли дам-медиков. И к ним мы вернемся позже.
К открытию зубных школ уже были подготовлены собственные кадры: в 1885 г. по инициативе Н.В. Склифосовского в Московском университете была создана доцентура по одонтологии.
Исаак Ильич Марголин (1851-1936), выпускник медицинского факультета Киевского университета, с 1892 г. преподавал в школе Тычинского, а в 1896 г. открыл свою зубоврачебную школу. До 1880 г. он был военным хирургом и за участие в русско-турецкой войне был награжден орденами Св. Станислава 3 степени и Св. Анны 3 степени, бронзовой медалью в память войны 1877-78 гг.
В 1880-82 гг. совершенствовался за рубежом, увлекся стоматологией и, поселившись в 1882 г. в Одессе, занялся частной зубоврачебной практикой, став первым одонтологом не только в Одессе, но и на юге Украины. Д-р Марголин был действительным членом Общества одесских врачей и бессменным председателем Одесского одонтологического общества.
В 1891 г. Арнольд Львович (Арон-Герш Лейбович) Редалье (1868-1924?) направил ходатайство в Одесскую городскую думу об учреждении зубной амбулатории для подачи помощи учащимся в городских народных училищах, но оно осталось без удовлетворения.
В 1915 г. Одонтологическое общество само организовывает «Частную бесплатную зубную амбулаторию для детей школьного возраста» и присуждает ей имя д-ра Марголина, который «выразил желание оборудовать амбулаторию и вносить по 500 рублей ежегодно на неприкосновенный фонд».
В 1902 г. в Одессе прошел 3-й Всероссийский одонтологический съезд с 300 участниками со всех крупных городов России, что само по себе свидетельствовало о том месте, которое занимало одесское зубоврачебное сообщество.
«Одесское одонтологическое Общество в помещении зубоврачебной школы д-ра Марголина дало членам Съезда раут», – сообщал журнал «Зубоврачебный вестник».
1 апреля 1928 г. И.И. Марголин выступил с речью на торжественном заседании по поводу открытия в Одессе Украинского государственного института зубоврачевания. В этом институте с первых дней его открытия будет работать Я.С. Плотичер.
В экспозиции выставки в Музее истории евреев Одессы есть страница из «Одесского листка» за 1911 г. с групповой фотографией с празднования 35-летия врачебной деятельности И.И. Марголина. На ней сложно отыскать Якова Семеновича Плотичера, который с 1909 по 1917 гг. работал в школе Марголина «на должности демонстратора и руководителя по клиническому зубопротезированию на старших семестрах», и в чьем архиве хранилась эта страница.
Это редкий случай прекрасно сохранившегося архива, и не только документов, фотографий, но и инструментов, расходных материалов. Часть этих артефактов предоставлена для выставки «Врачи одесского профиля» внучкой Я.С. Плотичера Наталией Бакчевниковой.
Судьба Я. Плотичера, с одной стороны, очень характерна для процесса становления стоматологии в России, с другой – удивительна по целеустремленности и предприимчивости. Проследить несложно, потому что сохранилось две автобиографии Якова Семеновича.
Родился он в 1886 г. в Кишиневе и был «мизинчиком» – шестым ребенком от второго брака своего 68-летнего отца. Родителей лишился рано, остался на попечении старшей сестры. В 16 лет поступил в Одессе на курсы зубных техников и через год, в 1903-м, окончив их, не только стал брать заказы у зубных врачей, но и обучать желающих освоить ремесло. В 1904 г. он уже открывает собственные курсы! Спрос на зубных техников велик: по данным энциклопедии Брокгауза и Ефрона, в 1910 г. в Одессе зубных врачей и дантистов было 313 человек, а зубных техников – всего 8.
Справочник «Вся Одесса» за 1912 г. указывает, что по адресу Нежинская, 66 (где сейчас располагается Музей истории евреев Одессы) находится зубоврачебный кабинет Е.С. Плотичер и лаборатория ее брата Я.С. Плотичера.
Видимо, накопив небольшой капитал, в 1910 г. Плотичер отправляется в Берлин – изучать «новые принципы ортодонтии», а также совершенствоваться «в области протезного зубоврачевания». В 1914 г. он совершенствует свои знания и навыки опять в Берлине, а также в Париже, посещает 6-й Международный зубоврачебный конгресс в Лондоне, где его застает «первая империалистическая война». «С большим трудом мне удалось вернуться через Норвегию, Швецию и Финляндию в Россию», – пишет Плотичер в начале 1920-х. В автобиографии начала 50-х весь этот заграничный компромат отсутствует.
В 1914-1915 гг. работал в Касперовской общине Красного креста «в качестве протетика-челюстника», в 1915-1918 гг. – в том же качестве в челюстном отделении госпиталя Союза городов.
Параллельно: «В 1916-1917 гг., желая получить звание зубного врача, я поступил на вечерние курсы Кононовича в Одессе и сдал экзамены за 6 классов гимназии и тогда же, с особого разрешения Главного Врачебного управления, был принят на 3-й курс Зубоврачебной школы доктора И.И. Марголина, которую окончил в 1918 году. 1920-1922 – руководил протезным зубоврачеванием в Государственной зубоврачебной школе».
На нескольких виньетках зубоврачебной школы и техникума наличествует фотография доцента Плотичера. Доцента?
Есть лекционная книжка Плотичера – студента медицинского факультета Новороссийского университета за 1920/21 учебный год. Высшее образование Яков Семенович получит лишь в 1932 г., окончив одесский сектор Харьковского стоматологического института. Докторскую степень ему присвоят без защиты диссертации – по совокупности достижений. Будет работать врачом, преподавать (в том числе в Институте усовершенствования врачей при Еврейской больнице), заниматься научной деятельностью – до 1941 года.
И тут нас ожидают любопытные документы: сохранились несколько расписок румынской администрации об оценке имущества, изъятии материалов и инструментов «бежавшего Плотичера» по адресу Ланжероновская, 24-а. А имущества имелось – кроме оборудования, зубоврачебного кресла и расходных материалов, прекрасные картины (одна из них – женская головка работы Волокидина – демонстрировалась в нашем музее два года назад), ковры и даже скульптура. Вернувшись с семьей по окончании войны, майор медицинской службы Плотичер найдет почти все в сохранности, за исключением большого ковра и, разумеется, изъятых материалов.
В свидетельстве, выданном в 1915 г. одесским городовым раввином, значится, что кишиневский мещанин Яков Семенов Плотичер вступил в брак «с зубным врачом девицей Либой Мейлах Беровной Гуз». О как!
В экспозиции музейной выставки представлена фотография (из коллекции семьи Дроздовских) входных дверей с табличкой «Зубной врач Р.Е. Гузъ Лечение Пломбирование Искусств. Зубы». В семействе Гузов было несколько зубных врачей, на фотографии – кабинет Ривки Гуз на Колонтаевской.
Выше уже упоминалось, что в зубоврачебные школы хлынули в большинстве женщины.
До второй половины 19 в. женщин в медицину не пущали. Повивальные бабки, например, были, а учиться им – ни-ни! Первые медицинские курсы были открыты в Петербурге в 1872 г., и через 10 лет их закрыли. Новый военный министр, при чьем ведомстве числились курсы, не возжелал таковые иметь: бабы и так новых нарожают.
То же было и с университетским образованием: в 1905 г. на медицинский факультет Новороссийского университета допустили вольнослушательниц, а в 1908-м решили – вот и хватит. Министерство образования закрыло двери в вузы для женщин.
Тогда в Одессе собралась профессура медицинского факультета и пришла к решению о создании женских медицинских курсов. В ходатайстве к министру о дозволении таковых курсов они писали о том, что в России, при ее обширных территориях, существенная нехватка врачей, кроме того, многие женщины стесняются врачей-мужчин, а мусульманские, например, женщины, при всех муках, к врачу-мужчине не обратятся. В письме также отмечалось, что университет получил 300 заявок от женщин и девушек на поступление. Разрешение было получено, два года ушло на подготовку – сбор средств, выбор помещения, получение различных разрешений, в том числе на пользование лечебными и санитарными учреждениями города в учебных целях.
Одесские Высшие женские медицинские курсы открылись 26 сентября 1910 г. и просуществовали до 1920-го, подготовив около 500 женщин-врачей. Программа этих курсов не отличалась от университетской, и профессура была та же. Курсы были созданы по частной инициативе, содержались на благотворительные средства и плату за учебу. Многие студентки остро нуждались в деньгах и, даже подрабатывая, не всегда могли заплатить за учебу. В таких случаях устраивались благотворительные мероприятия, и девушкам оказывалась помощь.
По окончании курсов студентки наравне с мужчинами сдавали экзамены в государственных вузах. Для получивших звание врача был утвержден значок «женщина-врач», который, придерживаясь основного вида, выполняли ювелиры частным образом.
Как пишет Ростислав Александров, «женщины-врачи, вступая в брак, часто принимали двойную фамилию, дабы сохранить девичью, уже знакомую кое-кому из пациентов». Он приводит примеры: «Братья Ландесманы – венеролог Абрам Ушерович и невропатолог Яков Ушерович, женами которых были соответственно педиатр и рентгенолог Софья Абрамовна Полякова-Ландесман и гинеколог Тауба Ароновна Шапиро-Ландесман. Терапевт Сергей Владимирович Фаерштейн и его жена, стоматолог Махля Мордуховна Мацкевич-Фаерштейн». («И далее, как говорится, везде...», МТ №54)
На выставке также представлены фотографии и документы доцента кафедры гинекологии ОМИ Ревекки Соломоновны Даниэль. В девичестве Гершкович, жена профессора кафедры патанатомии Д. Хаютина, она осталась на фамилии первого мужа.
Наравне с высшим медицинским образованием у женщин была возможность получить среднее образование в различных медицинских школах и на курсах – акушерских, зубоврачебных, фармацевтических, курсах медсестер.
Глядя на виньетки советского довоенного периода, можно сделать однозначный вывод, что стоматология и акушерство стали преобладающе женскими специальностями.
Сегодня уже никого не удивит женщина-врач, хотя, например, в практической хирургии мужчины все еще превалируют. И да – никто вам сегодня ничего не «низдавит», не озаботившись получить диплом о высшем медицинском образовании. Хотя, конечно, и это не гарантирует квалифицированной помощи – зависит от специалиста. Поэтому давайте беречь настоящих врачей, независимо от пола и медицинской реформы, а может, и вопреки ей.
Замечания/предложения
Сайт создан и поддерживается
Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра
«Мигдаль»
.
Адрес:
г. Одесса,
ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.:
(+38 048) 770-18-69,
(+38 048) 770-18-61.
Председатель правления центра
«Мигдаль» —
Кира Верховская
.
