БС"Д
Войти
Чтобы войти, сначала зарегистрируйтесь.
Главная > Мигдаль Times > №2 > Тайные соучастники Гитлера
В номере №2

Чтобы ставить отрицательные оценки, нужно зарегистрироваться
0
Интересно, хорошо написано

Тайные соучастники Гитлера
Барри Геуэн

Как вы, наверное, уже догадались, наш журнал не одинок в дружной семье Таймсов. Одним из ярчайших представителей этой семьи является известная, не только в Соединенных Штатах, но и, пожалуй, во всем мире, газета «Нью-Йорк Таймс». И сегодня мы предлагаем вашему вниманию статью из еженедельного «Книжного обозрения» газеты «Нью-Йорк Таймс».

Печатается с сокращениями.

Огромное достоинство книги «Нацистский террор: гестапо, евреи и обычные немцы» Эрика А. Джонсона, состоит в присущей ей высокой степени уравновешенности и здравого смысла на основе кропотливого исследования; она ведет к вопросам, которые безошибочно провоцируют возбужденные споры. Кто ответственен за Холокост? В какой степени обычные немцы ответственны за то, что делалось от их имени?

Эрик А. Джонсон, профессор истории в Центральном Мичиганском университете, объясняет, что в широком смысле история нацизма и Холокоста прошла через три фазы. До конца 1960-х Третий Рейх в целом рассматривался как жестко управляемый сверху вниз монолит во главе с Гитлером, который руководил всем посредством нацистской партии и своего аппарата террора и запугивания, который был сосредоточен в гестапо. Эта оруэлловская картина была пересмотрена в 1970-80-х гг., когда историки стали фокусировать внимание на повседневной жизни под властью нацистов. Тоталитаризм, как выяснилось, был менее тоталитарным на практике, чем в теории. Далекое от монолитности руководство было разделено и неэффективно, и существовали заметные разногласия и разобщенность среди простых немцев.

В 1990-х внимание вновь переместилось к вопросу о роли и ответственности обычных немцев в уничтожении европейского еврейства. Ныне общепризнанно, что неэффективный и перегруженный нацистский порядок безусловно зависел в своем выживании от поддержки, активного сотрудничества своих.

Джонсон не совсем расходится с наиболее современными объяснениями. Он вновь указывает на широкую популярность Гитлера и на печально малое число примеров открытого сопротивления. Но он настаивает на необходимости делать различия. Связывать обычных немцев с Холокостом значит, в известном смысле, прощать или умалять виновность тех, кто был вовлечен наиболее непосредственно. «Следует помнить, — пишет он, — что некоторые немцы виновны намного больше, чем другие», и что «если не принять их во внимание в исторической памяти, то тогда почти ничего не произойдет». Путем подробного изучения жизней и действий гестаповцев в трех прирейнских городах — Кельне, Крефельде и Бергхайме, Джонсон пришел к выводу, что служащие секретной полиции Гитлера были кем угодно, но только не обычными людьми.

В члены гестапо отбирали за их верность. Они были ревностные нацисты, фанатичные антисемиты, действительно расположенные к насилию; они шли в гестапо добровольно и были рады иметь власть над другими. Многие из старых офицеров были полицейскими в Веймарский период, и благодаря своим давним (и обычно незаконным) нацистским мандатам они пережили чистку после прихода Гитлера к власти, в ходе которой две трети их коллег были уволены. Это были люди, которые не просто исполняли приказы. Они ответственны за решения о том, кто будет жить, а кто умрет. Они пытали и убивали. Особо энергичные из их числа, и таких было много, старательно выискивали время посреди своих обычных обязанностей, чтобы поучаствовать в массовых истреблениях на Востоке.

И после войны они не склонялись к раскаянью. Карл Леффер был главой еврейской канцелярии в кельнском гестапо в начале 1940-х; Ричард Шуленбург делал ту же работу в Крефельде. Оба были непосредственно причастны к депортациям и оба точно знали, что они делали. Джонсон называет их «маленькими Эйхманами». По решению денацификационных судов они были квалифицированы как «второстепенные преступники» и лишены своих пенсий. Они оба апеллировали и выиграли компенсации за службу в полиции равно как и более легкую классификацию: Шуленбург был переклассифицирован как «попутчик», и Леффер получил полную реабилитацию. Не удовлетворившись этим, оба обратились за включением срока службы в гестапо в свои пенсии. В середине 50-х они выиграли этот пункт — и тогда они обратились вновь, на этот раз, чтобы их пенсии отразили повышение по службе, которое они получили, когда депортировали евреев в лагеря. И опять они преуспели. У этой истории нет удовлетворяющего завершения. «Полностью реабилитированные и получившие полную компенсацию, — сообщает нам Джонсон, — эти люди прожили еще несколько лет до глубокой старости.»

Некоторые личности в книге даны буквально проблеском — например, Йозеф Гимнихер, 94-летним человеком, который отправился в лагерь смерти на костылях, с гордостью нося свои военные знаки отличия позади своей еврейской звезды; или функционер нацистской партии по имени Крейер, который получал удовольствие от того, что угрожал евреям за малейшую провинность в надежде, что они скончаются в морге крефельдского еврейского кладбища, которое он именовал «фестиваль-холл».

Более длинные описания у Джонсона обычно увековечивают невоспетых героев, которые, по его ощущениям, не должны быть забыты. Таких, как Йозеф Малер, еврей-коммунист, вынесший 3 года побоев и пыток. Гестапо надеялась выбить из него признание для показательного суда, но не смогли его сломить. В итоге они фактически сдались. В свидетельстве о смерти говорится, что он умер от сердечного приступа.

Однако, если мы даже примем, что убийцы из гестапо заслуживают более резкого осуждения, чем обычные немцы, что мы можем сказать об ответственности «нормальных граждан» Третьего Рейха? Вот вопрос, подобно призраку то и дело появляющийся в «Нацистском терроре», точно так же как он подстегивал исследования последнего десятилетия. Джонсон звучит в тоне Гольдхагена1, когда он пишет, что «почти все немецкое население было втянуто в исполнение Холокоста». Он, однако, замечает также, что «большинство немцев не хотело, чтобы евреи были убиты. Многие обычные немцы даже выражали евреям понимание и поддержку».

Кажущееся очевидным противоречие этих двух утверждений лежит в самой основе аргументации Джонсона. Он поясняет, что гестапо исполняло свои обязанности не посредством беспорядочного террора, но путем методичного отбора определенных групп своих жертв и преследования их с большой претензией на законность. Евреи не были даже среди первых мишеней. Он не были настолько опасны для государства как коммунисты, социал-демократы и другие организованные политические противники, быстро и безжалостно разгромленные сразу, как только нацисты взяли власть. Евреи не стали приоритетными для гестапо до 1939 года и войны, хотя Нюрнбергское законодательство и множество других ограничений свели их к ужасающим условиям существования.

Другая сторона политики гестапо была такова, что немцы, не составлявшие ее мишень, были довольно свободны. Собранная Джонсоном статистика говорит, что очень немногие из таких немцев — в Крефельде их около 1 процента — были хотя бы побеспокоены гестапо. Большинство их них гестапо не боялись и даже не знали кого-либо, кто был арестован секретной полицией — и не потому, что законы не нарушались. Пренебрежение законом, показывает Джонсон, было в высшей степени общепринятым: люди рассказывали анекдоты о Гитлере, слушали радиопередачи Би-Би-Си, ходили в свинг-клубы и танцевали под упадническую американскую музыку. Но у гестапо и кроме этого было, о чем беспокоиться.

Возможно, что наиболее провокационным утверждением Джонсона является то, где он говорит, что «большинство немцев могли и не понимать до последнего периода войны, если вообще это происходило, что они живут в условиях гнусной диктатуры». Это не значит, что они не знали о Холокосте; Джонсон показывает, что миллионы немцев должны были быть осведомлены о правде хотя бы частично. Но, заключает он, «молчаливая фаустианская сделка была заключена между режимом и гражданами». Власти смотрели в другую сторону, когда совершались незначительные преступления. Обычные немцы смотрели в другую сторону, когда евреев окружали облавами и уничтожали; они содействовали одному из крупнейших преступлений ХХ века не путем деятельного сотрудничества, но пассивностью, отречением и безразличием.

Многим читателям этот вывод покажется разочаровывающе неадекватным. С образами нагромождений живых скелетов перед глазами, они пожелают судить более сурово в том смысле, что людям следовало высказываться, что это был их человеческий долг. Даже Джонсон в конце, уходя от давления своих собственных аргументов, пишет: «Удивительно как столь многие люди могли найти смелость танцевать под запрещенную американскую музыку... и выражать множеством способов свою неудовлетворенность правительством и обществом, но не смогли собрать смелость и сострадание, чтобы выразить отвращение и тем самым сломить молчание вокруг систематического уничтожения миллионов беззащитных и безвинных мужчин, женщин и детей».

Все же, как мне кажется, кое-что насчет сострадания и безразличия можно узнать, заглянув поближе к дому. Мы знаем, что почти никто в Соединенных Штатах не протестовал во время облав на американских японцев во время Второй мировой войны. И хотя здесь следует подчеркнуть, что обращение с американо-японцами никак не сравнимо с тем, как немцы обращались с евреями, маленький мысленный эксперимент не кажется мне здесь неуместным. Что если бы хоть слово просочилось о том, что американо-японские дети были уничтожены в лагерях для интернированных лиц? Сколько хороших людей в Калифорнии нашли бы время оторваться от своего бизнеса и обремененных войной жизней, чтобы выразить свой протест или даже изучить факты по существу? Демократическая этика позволяет вести себя по-разному. Но может кто-нибудь с уверенностью сказать, что значительная часть публики поведет себя сочувственным образом? Что касается меня, то я не стал бы биться об заклад относительно доброты тех, кто удивляется.


1 Даниель Голдхаген, автор книги «Исполнители воли Гитлера», в которой высказал мысль о том, что большинство немцев добровольно участвовали в истреблении евреев.

Добавление комментария
Поля, отмеченные * , заполнять обязательно
Подписать сообщение как


      Зарегистрироваться  Забыли пароль?
* Текст
 Показать подсказку по форматированию текста
  
Главная > Мигдаль Times > №2 > Тайные соучастники Гитлера
  Замечания/предложения
по работе сайта


2024-03-28 09:17:11
// Powered by Migdal website kernel
Вебмастер живет по адресу webmaster@migdal.org.ua

Сайт создан и поддерживается Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра «Мигдаль» .

Адрес: г. Одесса, ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.: (+38 048) 770-18-69, (+38 048) 770-18-61.

Председатель правления центра «Мигдаль»Кира Верховская .


Еврейский педсовет Jerusalem Anthologia Всемирный клуб одесситов