Кто больше всего и со знанием дела любит поговорить о свободе? Конечно же – рабы, они в этом вопросе главные специалисты. Хотите знать, зачем и почему нужна свобода людям, – спросите у раба. Впрочем, рабы готовы и поспорить по этому вопросу.
Да откуда же в наше время – и рабы? Эти тени времени давно минувшего?..
А для этого есть поэты – их дар и фантазия соткут из разных времен картины вечных и всегда новых споров и разговоров.
Итак, прислушаемся к диалогу на фоне древнего Египта – страны тысячелетнего рабства и первого бунта против него.
Представим себе площадь на окраине Мемфиса, где возводится грандиозный храм, тысячи работников копошатся там на строительстве: кто лепит кирпичи, кто носит для них ил и воду, кто выкладывает стены, кто режет изваяния, кто уже их раскрашивает, кто завершает капители колонн. Но наступает жгучий полдень, и не только рабов, но и распорядителей-надзирателей давит нестерпимая жара – объявляется отдых, и вот почти все сморены тяжелым сном…
Почти… Раб-Еврей, худой узкоплечий обессиленный, в одежде, заболоченной илом, не может заснуть и хриплым голосом проклинает этот день и жизнь, а ему недоуменно и насмешливо отвечает раб-Египтянин, он перемазан красками и кажется крепким и довольным. Начинается диалог двух рабов, двух взглядов на одно рабство или на свободу.
«Почему ты так спокоен и доволен, – спрашивает Еврей, – разве не ноет от побоев твоя спина, не жжет тебя солнце с рассвета до заката, не бултыхаешься ты в этих красках, как я в болоте?»
«Но это же работа, – отвечает Египтянин, – должен же кто-то ее делать?»
У Еврея другие аргументы: подневольный труд чужд и ненавистен, а поэтому жестоко нестерпим. Под влиянием его реплик и Египтянин начинает соглашаться, что под ярмом не очень хорошо получается, что будь он свободен, он бы иначе строил, выбирал бы другие краски и развернул бы свои таланты, а не подчинялся глупому надсмотрщику. Но если бы свободу получил Еврей, то уничтожил бы и храмы, и пирамиды, всю страну рабства.
Египтянин за такое бьет Еврея, но тут просыпается надсмотрщик, который бьет и наказывает обоих. «Прости, – говорит Египтянин, – я забылся, а ведь мы оба рабы, и общий у нас дом труда». «Нет, – отвечает Еврей, – это я обязан помнить, что я в чужой стране неволи, я раб рабов и здесь некому меня понять».
Это произведение Леся Украинка определила жанром «диалог» и назвала «В дому труда, в краю неволи». Эта фраза появится в ее творчестве еще в драматической поэме «Вавилонский плен». Для украинской поэтессы древняя история еврейского народа была тем универсумом, в котором она раскрывала болезненные проблемы свободы национальной и свободы творческой. Стоит ли абсолют свободы потери стабильности и возможности здесь и сейчас делать хоть что-нибудь? Стоит ли гневаться и раздражаться на рабскую цепь, если ты все равно не можешь сейчас ничего изменить?
Но если ты спокойно и вдохновенно будешь строить чужие храмы, не забудешь ли вовсе о свободе? В поэме «Вавилонский плен» евреи отказались от музыки «лютни и цитры повесили на ветви деревьев», но талантливый певец Элиэзер поет при вавилонском дворе, так как иначе задохнется и погибнет зря его дар. Элиэзер старается помочь своему народу или предает его? Свободен ли он в своем выборе, как ему служить народу и искусству? Это размышление посвящено, конечно, украинским художникам – современникам поэтессы, а не древнееврейским бардам. Но древние вопросы возвращаются по-новому, возвращаются в разных формах и вдохновляют, если не поэтов, то – по нашим временам – блогеров.
Вот пример: идет обсуждение очередного российского запретительного закона, усиливающего надзор по интернету; кто-то благодушно замечает, что ведь и верно – народу узда нужна, а то и плетка. «Вот и видно, что у вас крепостное право только в 19 веке отменили», – бросает оппонент, и тут же получает недоуменный ответ: «А что такого плохого в крепостном праве?»
За семьдесят лет до Леси Украинки в Одессе великий русский поэт начертал: «К чему стадам дары свободы? // Их должно резать или стричь». Горечь строк молодого Пушкина о безнадежности дела «сеятелей свободы» актуальна и во времена Леси Украинки, и через сто лет.
Да, Леся Украинка пишет не о народах-«стадах», не осознающих рабства, а о личностях, способных на переживание несвободы, но она не провозглашает окончательного вердикта судьбы. Так кто же прав: раб-Египтянин – строитель огромной империи, или раб-Еврей, ненавидящий рабство и все, чему оно служит?
Нет однозначного ответа в диалоге, созданном Лесей Украинкой, как, видимо, не было его тогда в среде украинской интеллигенции. Ведь не зря Жаботинский в статье «Уроки юбилея Шевченко» назвал украинцев вторым по могучести созидателем империи.
В конце-то концов, совершая экскурсию к одному из чудес света – египетским пирамидам, вы услышите от экскурсовода и о том, сколько тысяч рабов полегли подневольно на этом гигантском строительстве.
Замечания/предложения
Сайт создан и поддерживается
Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра
«Мигдаль»
.
Адрес:
г. Одесса,
ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.:
(+38 048) 770-18-69,
(+38 048) 770-18-61.
Председатель правления центра
«Мигдаль» —
Кира Верховская
.
