БС"Д
Войти
Чтобы войти, сначала зарегистрируйтесь.
Главная > Мигдаль Times > №137 > ЗЛОСТНЫЙ СПЕКУЛЯНТ
В номере №137

Чтобы ставить отрицательные оценки, нужно зарегистрироваться
0
Интересно, хорошо написано

ЗЛОСТНЫЙ СПЕКУЛЯНТ
Алексей КОЦИЕВСКИЙ

Мой отец, Александр Семенович Коциевский, был одним из немногочисленных одесских коллекционеров советского периода. Он удивительным образом сочетал в себе деловую хватку и определенную предприимчивость с бескорыстием настоящего собирателя и ученого. Главный итог своего коллекционирования – коллекцию античных монет Северного Причерноморья, состязавшуюся в полноте с коллекцией Британского музея, он подарил Историческому музею в Москве.

ИзменитьУбрать
(0)

Отец прекрасно сознавал материальную стоимость этого собрания (сегодня трудно даже назвать соответствующую цифру), но был глубоко убежден, что любая коллекция, обладающая научным и историческим значением, должна находиться в общественной собственности, должна быть доступна ученым и исследователям.

Собирать предметы старины и искусства на советскую зарплату было весьма затруднительно. Поэтому коллекционерам той эпохи приходилось не только вводить в своих семьях режим жесточайшей экономии, но и выстраивать сложные комбинаторные цепочки многоступенчатых обменов, покупок и перепродаж. Собственно, и улучшение жилищных условий в ту эпоху, и добыча приличной еды и одежды были замысловатым квестом.

Вокруг нескольких увлеченных одесских собирателей (таких, как мой отец или А.М. Белый, чья коллекция русского фарфора представлена сейчас в музее в Ильичевске) крутились многочисленные предприимчивые деятели, подрабатывающие антикварной спекуляцией. Впрочем, все то, что в эпоху развитого социализма называлось спекуляцией, во всем мире называлось и называется бизнесом. Некоторые из этих деятелей, «поставщиков» или «агентов», были весьма колоритны. Так, один из них, прогуливаясь по городу, заглядывал в освещенные окна и, увидев антикварные предметы, проникал в дом под видом работника Одесской киностудии. Простодушные граждане часто продавали свои вещи, польщенные тем, что их предметы будут сниматься в кино.

Порой прекрасные антикварные вещи добывали сантехники, чинившие трубы в подвалах, или электрики, тянувшие провода на чердаках. Настоящим Клондайком были пунк­ты приема металлолома, куда наряду с ржавыми батареями отопления несли бронзовые подсвечники, чугунные скульптуры и другие осколки Золотого века. Антикварную мебель частенько выставляли в парадных после покупки чешского полированного гарнитура. Тут и там в городе кучковались свалки, в которых среди строительного мусора можно было обнаружить бронзовую ампирную люстру, густо измазанную известкой, или картину какого-нибудь южнорусского художника, насаженную на ржавый гвоздь.

Один из антикварных деятелей той эпохи, Вадик, живший на Садовой, изобрел новый жанр живописи, который сам он гордо называл «обрезанчики». Обнаружив на свалке разодранную картину, как правило, старую копию, он выкраивал из нее фрагменты, смотревшиеся как цельное произведение, подбирал старую рамку и перепродавал любителям искусства. Со временем он обнаружил, что публика любит, когда в центре композиции находится фигура или фигуры – так называемый стаффаж. Не имея ни художественного образования, ни вкуса, Вадик мужественно врисовывал французских пейзанок в обрезки русского леса и голландские парусники – во фрагменты «Девятого вала». Свою бездарность он компенсировал трудолюбием, и когда месторождения старых холстов исчерпались, взялся сам рисовать картины от начала и до конца. Его произведения были просты, безыскусны, но понятны публике. По скромным ценам их покупали много, и, решив, что его талант в этой стране пропадает, Вадик перебрался в Израиль, где обрел место на арабском базаре и аудиторию верных поклонников.

Вообще, коллекционеры и собиратели той эпохи, согласно классификации моего отца, делились на несколько основных категорий. «Зубры», которые сумели собрать обширную коллекцию, обладающую научным значением. К их числу относились упомянутый выше Белый, полковник Федорков, Виктор В., собравший уникальную коллекцию русских монет, Виктор Корченов, собравший поразительную по полноте коллекцию одессики, Люсик Беккерман, собравший удивительную коллекцию иудаики, Сергей Зенонович Лущик, бывший не только собирателем, но и исследователем творчества южнорусских художников... Большинство этих собраний создавалось путем аскетического самоограничения, выкраивания средств на покупки из скромной советской зарплаты. Этих людей отец уважал, готов был часами обсуждать с ними историю какого-либо предмета, стилистические особенности определенной эпохи или школы и перспективу создания в Одессе музея частных коллекций, о котором мечтало большинство настоящих собирателей.

С несколько меньшим почтением он относился к антикварам, хорошо разбиравшимся в искусстве, но приобретавшим предметы без разбора, руководствуясь выгодой или принципом «нравится – не нравится».

Отдельную нишу занимали «интерьерщики и интерьерщицы». Последние были, как правило, женами обеспеченных мужей – моряков, успешных врачей или юристов. Эта группа приобретала предметы с целью украшения своего жилища, руководствуясь своим вкусом и зачастую смешивая в одной экспозиции предметы разностильные и разного художественного достоинства.

Отец поддерживал отношения со многими такими любителями искусства, заключал с ними сделки, охотно и бесплатно консультировал, но воспринимал их несколько свысока.

Наконец, существовала категория людей, которые ничего не собирали и не коллекционировали. Отец относился к ним сочувственно, как к людям нездоровым, пытался вовлечь в коллекционирование, в чем часто и преуспевал. Если же пациент упорно не шел на поправку, отец терял к нему интерес и воспринимал как печальное явление природы.

С середины 70-х годов в коллекционерский и антикварный мир Одессы вторглась пестрая толпа так называемых «отъезжантов». Массовый отъезд евреев и членов их семей выбросил на рынок огромное количество лежавших ранее под спудом коллекционных предметов, которые надо было срочно продать в связи с отъездом. Другая часть «отъезжантов» судорожно скупала любой антиквариат для того, чтобы пристроить свои невывозные рубли. Первые продавали дешево, вторые покупали дорого. Предметы коллекционирования и антиквариат неожиданно обрели свойство генерировать серьезные по тем временам заработки. Отец не отказывался, по его выражению, «спекульнуть», но все вырученные деньги с маниакальным упорством направлял на пополнение своей основной коллекции. Именно этот антикварный бум позволил ему восполнить имевшиеся в ней пробелы.

Воспринимая человеческую жизнь как выполнение взятых на себя обязательств и понимая, что дальнейшее улучшение этой коллекции не будет уже носить принципиального характера, отец передал ее Историческому музею. Завершив этот этап своей жизни, он оказался перед выбором: вести бессмысленное и бесцельное существование, ничего не коллекционируя, или заложить фундамент новой коллекции, также предназначающейся в общественное пользование.

Перебрав все возможные варианты, он принял решение собрать коллекцию восточного декоративно-прикладного искусства. Произведения китайских и японских мастеров, тибетская бронза не пользовались особой популярностью у одесских антикваров той эпохи, а значит, цены на них были относительно невысоки. В то же время в Одессе, портовом городе, в домах хранилось значительное количество привезенных с Востока предметов высокого художественного уровня. Эта тема коллекционирования требовала огромного объема знаний, и мой отец погрузился в пучину информации о китайском фарфоре и нефрите, японских нэцкэ и кимоно, тибетских танках1

Конец новому увлечению положило ограбление его квартиры. Вырезав дырку в чердачном перекрытии, преступники вынесли из дому практически все, что там находилось. Это было на рубеже 90-х, и отец был не единственным, чью коллекцию постигла такая участь.

В оставшиеся годы жизни отец занимался, в основном, написанием книги «О коллекциях и коллекционерах», где в легкой и доступной форме рассказал как об истории своего коллекционирования, так и о своих коллегах-собирателях.

Его готовность бескорыстно делиться знаниями, консультировать и вместе разбираться в тонкостях оставили добрую память в специ­фической и достаточно герметичной среде одесских любителей искусства и старины.


1Танка (не путать с особой японской стихотворной формой, также называемой «танка») – разновидность тибетской религиозной живописи и вышивки. – Ред.

Добавление комментария
Поля, отмеченные * , заполнять обязательно
Подписать сообщение как


      Зарегистрироваться  Забыли пароль?
* Текст
 Показать подсказку по форматированию текста
  
Главная > Мигдаль Times > №137 > ЗЛОСТНЫЙ СПЕКУЛЯНТ
  Замечания/предложения
по работе сайта


2024-03-29 08:00:01
// Powered by Migdal website kernel
Вебмастер живет по адресу webmaster@migdal.org.ua

Сайт создан и поддерживается Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра «Мигдаль» .

Адрес: г. Одесса, ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.: (+38 048) 770-18-69, (+38 048) 770-18-61.

Председатель правления центра «Мигдаль»Кира Верховская .


Еженедельник "Секрет" Dr. NONA Jewniverse - Yiddish Shtetl