Бывает, что люди, достигшие вполне взрослого возраста, на духовном уровне остаются маленькими детьми. Годы не измеряются отметкой в паспорте. Достигший преклонных лет человек, с точки зрения его истинного, духовного возраста – может быть, вовсе застрял на месте, как «ребенок, забавляющийся под столом».
К счастью, мы можем видеть и прямо противоположные примеры: художнику, который стремится постичь смыслы бытия, даются свыше силы на то, чего он не мог бы создать сам.
«Праведник как пальма расцветет,
как кедр ливанский вознесется...»
Псалмы Давида
Окончив училище, Островский очень рано, в 20 лет, был принят в Союз художников. Он много выставляется, есть мастерская, приходит мастерство и достижения. Но художник все время в поиске, проходит различные периоды и влияния, как бы чувствуя, что ему еще предстоит иная, особенная участь.
Постепенно появляются персонажи шепетовского детства: немного смешные, неловкие провинциальные «старички» – толкователи и спорщики, наивные мудрецы и местечковые философы. Вместе с ними приходит раскрепощение и свобода формы. Художник почувствовал, что нашел свою большую тему, и тут уж он пошел до конца, подобно праотцу «обрезал себя»: нашел совершенно новый художественный язык, лишенный даже намека на пафос, наоборот, стремящийся к непосредственности детского рисунка и простоте притчи. Сумел отказаться от наработанного годами мастерства, уведя его вглубь картины.
Только поэтическое, возвышенное сознание может отобразить пульсацию, протекание жизни. Но Островский поставил перед собой на порядок более сложную задачу – передать духовную жизнь, ее свободные и светлые структуры, пронизывающие все сущее.
В 80-е годы запрещенная живопись жила не только в формате квартирных выставок, многие мастерские становились выставками произведений, показать которые официально было невозможно. У А. Ацманчука стояла огромная картина «Полет», у А. Фрейдина – десятки его «Девушек», в мастерской Островского «появлялись» все новые и новые «евреи».
Казалось, что от стены, у которой были сложены сотни холстов, исходит мерцающий свет. В них, несомненно, присутствовала мистическая сторона. Каждая картина звучала новой мелодией, и все вместе они составляли полифоничное и единое произведение.
Среди его героев не было реформаторов и ортодоксов, левых и правых. Мастер создал портрет народа, и «старые ребе» словно дожидались очередной волны эмиграции, когда каждый отъезжающий хотел увезти с собой работу Островского. Присутствие в доме такого произведения стало тогда и осталось сегодня неким отличием и определенным знаком.
Символично, что сын художника стал религиозным человеком, и теперь, исполняя сыновний долг, Меир Островский показывает отцовские работы в Днепропетровске, Одессе, Киеве, Нью-Йорке и Иерусалиме.
Каждая картина на выставке сделана искренне, нет проходных вещей, и можно утверждать, что имя Островского входит на наших глазах в ряд самых крупных мастеров 20-го века: Шагал, Сутин, Модильяни...
Самый «еврейский» из одесских художников-евреев, в жизни Иосиф Меирович или, как называли его друзья, «Осик», был очень мягким, тактичным человеком, а в своем творчестве возвысился до тех праведников, которых писал. Он исполнил «заповеди» искусства и вошел в его тихий свет, свет настоящей живописи.
| Вы не можете удалить эту картинку |
Замечания/предложения
Сайт создан и поддерживается
Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра
«Мигдаль»
.
Адрес:
г. Одесса,
ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.:
(+38 048) 770-18-69,
(+38 048) 770-18-61.
Председатель правления центра
«Мигдаль» —
Кира Верховская
.
