В апреле 1944 г. двое словацких евреев – Альфред Ветцлер и Вальтер Розенберг (впоследствии известный под именем Рудольф Врба) – бежали из Освенцима.
Бегство из ада
План был удивительно прост – трое суток они прятались за первым рядом заграждений на территории лагеря, в вырытом предварительно тайнике, вокруг которого они рассыпали политый бензином табак, чтобы сбить собак со следу. Они слышали крики эсэсовцев и лай собак у себя над головой. Потом они, истощенные, двинулись к словацкой границе, куда добирались 11 суток.
Позднее Ветцлер написал книгу «Чего не видел Данте», которая вышла в Чехословакии только в 1964 г. Он описал свой побег и два года в немецком концлагере. Специалист по истории Холокоста Д. Сезарани считает, что книга Ветцлера отличалась от множества других рассказов и воспоминаний тем, что она – о людях, оказавших сопротивление. «Из Освенцима почти никому не удавалось бежать… Они бежали, не просто спасая свою жизнь, но захватив с собой материалы об устройстве лагеря… Оказавшись на воле, они немедленно написали подробный отчет об уничтожении евреев, так называемые Освенцимские протоколы, которые достаточно быстро достигли Швейцарии, а потом Лондона и Вашингтона».
Следующая книга Ветцлера – «Бегство из ада. Подлинная история Освенцимских протоколов» – написана в художественной форме. Тем не менее, она поражает не только реальностью описанных ужасов, но и расставленными акцентами. Один – полное неведение отправляемых в лагеря словацких евреев относительно того, что им предстоит. Другой – сбежавшим узникам Освенцима просто не верят. После многих часов рассказов, подтвержденных вещественными доказательствами, им наконец удается убедить представителей еврейской общины, швейцарского журналиста и других в том, что они говорят правду. Но потом приезжает представитель Международного Красного Креста, и все начинается сначала. Ведь Красный Крест уже несколько лет посылает продуктовые посылки в Освенцим – и они доходят! Из Освенцима идут открытки! В финале книги по радио говорят о двух словацких евреях, сбежавших из Освенцима, но обычные, симпатичные люди, которые слушают репортаж, говорят: «Сплошная пропаганда!»
Благодаря усилиям Ветцлера и Врбы удалось спасти более 120 тысяч будапештских евреев. Однако они надеялись спасти больше. Книга Рудольфа Врбы, написанная в 1963 г., когда он эмигрировал из Чехословакии, называется «Бегство из Освенцима. Не могу простить». Врба до конца жизни был убежден, что если бы венгерские евреи знали, что им предстоит, они оказали бы сопротивление: «Попробовал бы меня кто-нибудь доставить живым в Освенцим, если бы у меня была исчерпывающая информация о том, что там происходило. И разве тысячи и тысячи евреев во всех странах Европы, способных постоять за себя, дали бы безропотно отправить своих детей, жен и матерей в концентрационный лагерь, если бы они знали о том, что там творится?» (news.bbc.co.uk)
Альберт Геринг
Герман Геринг и куда менее известный его брат Альберт были младшими из десятерых детей Генриха и Франциски Герингов. Обширное семейство жило в доме крестного отца обоих братьев – Германа фон Эпельштайна, немецкого еврея, принявшего католичество.
Альберт Геринг всю жизнь держался вдали от политики. Он работал торговым представителем на авиационном заводе Юнкерса, позже стал руководителем ателье в венской студии звуковых фильмов. Когда начались гонения на австрийских евреев, был арестован владелец студии, еврей Оскар Пильцер. Как вспоминает сын Пильцера, Альберт Геринг немедленно обратился с ходатайством к немецким властям, и через два часа Оскар был на свободе. Основным оружием Геринга было его имя.
В 1939 г. Альберт Геринг принял предложение занять место управляющего по внешним продажам в чешском автомобильном концерне «Шкода». Среди работников «Шкоды» образовался подпольный центр, руководивший акциями саботажа и протеста против нацистского режима. Альберт знал об этом и поддерживал чешское Сопротивление. Люди, освобожденные из концлагерей, получали в концерне работу. Последний свой большой вклад в дело спасения евреев Альберт сделал, приехав с несколькими грузовиками в концлагерь Терезин и заявив, что ему нужна рабочая сила. Грузовики выехали с территории лагеря, и несколько сотен узников получили свободу. Когда директор «Шкоды» был вынужден бежать от преследований гестапо, Альберт организовал его семье выезд в Румынию.
В 1942 г. Альберт женился на чешке Миланде Клазаровой. С точки зрения нацистской идеологии – это была серьезная ошибка, почти преступление.
Среди людей из «списка Геринга», которым Альберт помог избавиться от преследований нацистов, были и знаменитости, например, австрийский композитор Франц Легар, который «скомпрометировал» себя совместной работой с еврейскими либреттистами, а главное – его жена София была еврейкой. Накануне ее ареста Альберт Геринг обратился за помощью к брату, и семью Легара оставили в покое.
В 1944 г. помощь потребовалась самому Альберту: по приказу шефа гестапо Генриха Мюллера он был арестован. Герману Герингу удалось освободить брата.
В 1945 г. Альберт Геринг был арестован вместе с военными преступниками. Следователи считали список спасенных им людей неуклюжей уловкой, чтобы уйти от ответственности. Спас его случай: в лагере для интернированных в Дармштадте «список Геринга» попал в руки очередного следователя – Виктора Паркера, племянника Легара. Паркер собрал показания бывших коллег Геринга по «Шкоде», получил письменные свидетельства многих людей, и стало ясно, что Геринг говорил правду. Его счет в швейцарском банке, открытый в конце 30-х гг., служил для того, чтобы поддерживать евреев и других преследуемых, пытавшихся бежать из нацистской Германии. Брату нацистского рейхсмаршала обязаны своей жизнью несколько десятков семей из разных стран Европы.
В 1947 г. Альберт Геринг был освобожден и вернулся к своей семье. Однако имя, которое спасало его в годы войны, теперь обернулось против него. Жизнь стала невыносимой, и он нашел выход в алкоголе. Жена и дочь уехали от него. Умер А. Геринг в 1966 г. (berkovich-zametki.com и др.)
Рафаэль Лемкин
Значительную роль в подготовке и ходе Нюрнбергского процесса сыграл польский юрист еврейского происхождения Рафаэль Лемкин (1900 – 1959).
Когда началась Вторая мировая война, он занимался частной адвокатской практикой. Был мобилизован, участвовал в боях под Варшавой был ранен. Потом сумел перебраться в Швецию, где получил от шведского правительства копии нацистских директив, касающихся деятельности в оккупированных странах Европы. В 1941 г. добрался до США, где передал документы в государственный департамент и Министерство обороны. Поступил на военную службу, готовил публикации о преступлениях нацистов. На оккупированной территории погибло 49 членов семьи Р. Лемкина.
По заданию американского правительства Лемкин занимался созданием законодательной базы для наказания организаторов и исполнителей преступлений против человечности. Он начал исследования по этому вопросу еще в 1921 г. студентом факультета права Львовского университета, в связи с уничтожением армян в Оттоманской империи.
В 1943 г. он выпустил книгу «Европа под властью оси Берлин-Рим», в которой впервые для оценки преступлений нацизма использовал понятие «геноцид». После выхода книги термин «геноцид» вошел в международный литературный лексикон.
Р. Лемкин принимал участие в Нюрнбергском процессе в качестве советника судьи Роберта Джексона. Попытка ввести термин «геноцид» в формулировки обвинения оказалась безуспешной из-за протеста британских представителей, которые мотивировали свою позицию тем, что это слово отсутствует в оксфордском английском словаре. Тем не менее, термин «геноцид» использовался в работе Нюрнбергского трибунала как терминологическое обозначение народоубийства.
11 декабря 1946 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию (в редакции Р. Лемкина), которая осудила геноцид с точки зрения международного права, а спустя два года единогласно одобрила конвенцию «О предупреждении преступления геноцида и наказании за него». После подписания конвенции 20 государствами – членами ООН она была ратифицирована 12 января 1951 г. и вступила в действие. К январю 1969 г. конвенцию ратифицировали 67 стран. (homoliber.org)
Хо Фенкшан
После аннексии Австрии Германией и Хрустальной ночи многим из 185 тысяч австрийских евреев (большинство из них жили в Вене) понадобился безопасный выезд из Европы. Получить необходимые документы стало особенно сложно после Эвианской конференции 1938 г., на которой 32 страны, включая США, ясно заявили о своем нежелании открыть границы перед преследуемыми евреями.
Хо Фенкшан, которого позднее называли китайским Шиндлером, будучи с 1938 по 1940 гг. генеральным консулом в Вене и значительно рискуя, выдавал евреям по 900 виз в месяц. Один из спасшихся тогда – Эрик Гольдстауб – побывал в 50 консульствах в Вене, прежде чем получил 20 китайских виз для себя и своей семьи.
«Я считал естественным сопереживать и хотеть помочь», – писал Хо. Он действовал в нарушение прямых указаний китайского посла в Берлине – не помогать, и навлек на себя взыскание от собственного правительства. В начале 1939 г. нацисты конфисковали здание китайского консульства в Вене, но Хо продолжал свою деятельность и выдавал визы в крошечном помещении, за аренду которого платил из собственных средств.
Хо продолжил свою дипломатическую карьеру после отъезда из Вены в 1940 г. – он переехал в Сан-Франциско, а ушел в отставку в 1973 г.
При жизни дела Хо Фенкшана оставались практически неизвестными. В КНР долгие годы игнорировали его, поскольку он был членом Китайской националистической партии. Признание пришло уже после смерти, наступившей в 1997 г. Яд Вашем в 2001 г. присвоил ему посмертно звание «Праведника народов мира». В 2008 г. Комиссия США по сохранению американского наследия за границей чествовала Хо, установив в Шанхае памятную доску на английском, китайском и иврите.
Маша Рольник
В 14 лет Маша Рольник (Мария Рольникайте) стала узницей Вильнюсского гетто. Мать с младшими сестрой и братом убили. Последний выкрик матери, обращенный к Маше, был: «Хоть ты одна живи!» Маша вынесла гетто, два концлагеря и – выжила. Под конец узникам предстоял «марш смерти» из лагеря Штуттгоф, очевидно, к месту уничтожения. По дороге она упала, немец-конвоир пнул ее и, сочтя мертвой, столкнул в овраг. Ее подобрала одна женщина, дотащила до пустого деревенского амбара. На следующий день в деревню вошли советские войска.
Маша Рольник сумела сберечь дневник, который тайно вела в течение 1282 дней. Записи делала на идиш.
В сентябре 1946 г. в Вильнюс приехал Соломон Михоэлс. Ему она вручила копию дневника, переписанного в 3 общих тетради. Как известно, вскоре Михоэлс был убит. А дневником заинтересовался Илья Эренбург, но для него пришлось переводить все на русский. Дневники увидели свет через 18 лет, на литовском языке (Вильнюс, 1963).
Дневник называют уникальным документом эпохи Холокоста. Маша положила его в основу повести «Я должна рассказать», изданной в 18 странах, во Франции она удостоена премии Памяти Холокоста.
Сегодня Маша Рольник – известная писательница, автор многих прозаических книг. Вклад ее в литературу ѓа-Шоа1 нельзя переоценить.
Вернувшись из поездки в Освенцим, где отмечалось 50-летие со дня его освобождения, она написала статью «Я пришла к тебе, мама». В российской прессе опубликовать ее не удалось. Почему? Может быть, вернулось эхо давних указаний о том, что в описании войны должны преобладать темы героизма и подвигов. Маша Рольник убеждена, что «узники гетто и концлагерей, которые не держали в руках оружия, терпели лишения, подвергались издевательствам, но не склоняли головы, заслуживают не меньшего уважения, чем воины-победители, а уж понимания и сочувствия – точно большего…» Она отмечает, что люди не читают книг, не интересуются историей войны. Кроме того, с горечью говорит она, «сейчас в обществе нет противостояния нацизму, и твердой позиции властей не ощущается. Недавно еду в метро – напротив парень, весь в черном, со стилизованной свастикой на рукаве. Такие вещи становятся нормой, и от этого больно жить». (www.aen.ru)
Ирена Сендлерова
Дочь врача, Ирена выросла в доме, который был открыт для любого больного или нуждающегося. В лекционных залах Варшавского университета, где Ирена изучала польский язык и литературу, она и ее единомышленники намеренно садились на скамьях «для евреев». Когда избили ее еврейскую подругу, Сендлерова перечеркнула в своем студенческом билете печать, которая позволяла ей сидеть на «арийских» местах. За это ее отстранили от учебы на три года.
В 1939 г. Ирене и ее коллегам был разрешен доступ в плотно охраняемое Варшавское гетто для распределения лекарств и прививок. Она организовала тайную переправку маленьких детей на волю, рискуя собственной жизнью. Некоторых детей удавалось вывезти в каретах скорой помощи, в грузовиках или трамваях, возвращавшихся порожняком на базу. Чаще их проводили тайными проходами от зданий, окружавших гетто. «Я была свидетельницей ужасных сцен, когда, например, отец соглашался расстаться с ребенком, а мать нет. На следующий день часто оказывалось, что эту семью уже отправили в концлагерь».
В 1942 г. Сендлерова вступила в движение сопротивления «Жегота». В ее группе было 20 человек. За 4 года им удалось вызволить в общей сложности 2500 детей. Она старалась сохранить записи о происхождении детей, чтобы помочь им впоследствии отыскать свои семьи, – на кусочках папиросной бумаги, пачку которых она держала на своем ночном столике, чтобы можно было быстро выбросить их из окна, если бы нагрянуло гестапо.
В 1943 г. нацисты сожгли Варшавское гетто. Ирену арестовали. Она выдержала пытки в гестапо и отказалась сообщить имена вывезенных из гетто детей. Ее приговорили к смерти. В день казни подпольщикам удалось подкупить эсэсовских охранников и спасти Ирену.
В послевоенной Польше ей также угрожал смертный приговор за то, что ее работа во время войны финансировалась польским Правительством в изгнании в Лондоне, и она помогала солдатам Армии Краевой. В 1948 г., когда Ирена была на последнем месяце беременности, допросы в тайной полиции стоили ей жизни ее второго ребенка. Она была невыездной, и ее детям не разрешали поступать на дневное отделение университета.
Только в 1983 г. польские власти сняли с нее запрет на выезд и разрешили приехать в Иерусалим. В 2007 г. Ирена Сендлерова была выдвинута на Нобелевскую премию мира. Парламент Польши объявил ее национальной героиней – «за спасение самых беззащитных жертв нацистской идеологии: еврейских детей». Резолюция была принята единогласно. В 80-е годы в Израиле ей было присуждено звание «Праведника мира». Ирена же говорила, что сделала слишком мало и поэтому ее мучает совесть.
Она скончалась в 2008 г., в одной из варшавских больниц, в возрасте 98 лет. (samlib.ru и др.)
Говард Трист
Говард Трист родился в Мюнхене, в еврейской семье. Они перебралась в Люксембург 31 августа 1939 г. Тристы хотели добраться до США, но денег, чтобы уехать всем вместе, не хватило. Говард уплыл первым в апреле 1940 г., а родители и сестра должны были присоединиться к нему спустя месяц.
Отсрочка стоила родителям Говарда жизни. Их отправили из Франции в Освенцим, где оба погибли. Сестра Говарда смогла тайно перебраться в Швейцарию и оттуда уехать в США.
Сначала Говарда не хотели брать на военную службу, так как он не был американским гражданином, но в 1943 г. пересмотрели решение. Он получил американский паспорт. Молодого солдата отправили в Европу и вскоре привлекли к работе на военную разведку, поскольку он свободно говорил по-немецки.
Летом 1945 г. Трист ушел в отставку, после чего сразу начал работать на военное ведомство США в качестве гражданского лица. Его отправили в Нюрнберг, где он помогал майору Леону Голденсону, проводившему психологическое освидетельствование обвиняемых.
Таким образом еврей, сбежавший от власти нацистов, провел многие часы с ними, сидя в их камерах и переводя вопросы психологов и ответы обвиняемых. Голденсон проводил диагностические исследования, в том числе тесты Роршаха, пытаясь понять психологию заключенных и их мотивы.
Трист участвовал в допросах Геринга, Хёсса, Штрейхера. «Это очень странное чувство, когда находишься в одной камере с человеком и знаешь, что он убил твоих родителей, – вспоминает Трист, имея в виду Хёсса. – Мы к ним относились довольно человечно, я сдерживал свою ненависть, когда там работал. Если бы я не отодвинул на второй план свои истинные чувства, мы бы не получили от них ответов. Но я ни разу ни одному из них не подал руки». Ни один из нацистов, чьи слова переводил Говард, не знал, что перед ним еврей: Трист был высоким голубоглазым блондином.
Сегодня Говард – единственный живущий свидетель работы той команды психологов. Историк Хелен Фрай использовала рассказы Триста, чтобы создать живые портреты исторических персонажей в книге «Внутри нюрнбергской тюрьмы». (sem40.ru)
Ян Карский
Ян Козелевский родился в 1914 г. в Лодзи. В 1935 г. окончил университет (факультет юриспруденции и дипломатии) и поступил на дипломатическую службу в МИД Польши. В августе 1939 г. он задержался в Варшаве, собираясь вылететь в Лондон.
Мобилизованный в действующую армию, Ян прибыл в кавалерийский полк, расквартированный на маленькой станции Освенцим. Полк был разбит танковыми частями вермахта, Карский, раненный, попал в руки НКВД и был отправлен в лагерь для военнопленных. Режим в лагере был рассчитан на то, чтобы пленные польские офицеры вымерли. Ян вырвался оттуда, выдав себя за слесаря, когда Москва разрешила отпустить «пролетарский элемент». «Отпущенных» пленных немцы перевезли в концлагерь в Кельце, где люди умирали от истощения. Во время перевозки в Краков Яну удалось бежать.
Он добрался до пригорода Варшавы, где узнал у знакомых, что его брат Мариан при немцах сохранил свою должность – начальника варшавской криминальной полиции. Мариан сделал брату удостоверение на имя варшавского слесаря Яна Карского. Теперь можно было свободно передвигаться по городу.
Постепенно Мариан ввел младшего брата в ряды борцов антинацистского сопротивления и поддержал его замысел выбраться из Польши в Париж, чтобы рассказать западной прессе о планах уничтожения евреев.
В Париже Карского принял представитель правительства Сикорского профессор С. Кот. «Не ждите слишком многого от французов, – сказал он. – Они ходят с шорами на глазах…» Карский позже вспоминал: «Париж в 1939 году жил так, будто никакой войны на свете не было и в помине». В Париже варшавского курьера снабдили адресами явок и шифром для связи. В апреле 1940 г. Карский отправился обратно в Польшу. Тем временем его брата арестовало гестапо.
В Варшаве собрался Национальный координационный комитет польского сопротивления. Карский был выбран его депутатом. Изучая поступающий в бюро материал, он с возмущением отмечал нарастающую вражду польских подпольщиков к еврейскому сопротивлению. Карский считал, что невозможно игнорировать положение в Варшавском гетто, и проник в него, смешавшись с колонной евреев, возвращавшихся с работы. Увиденное потрясло его.
Карскому предложили отправиться в Лондон. Перед этим он побывал в Избице Любельской, «преддверии ада, имя которому Белжец». В период между мартом и маем 1942 г. в Избицу прибыли 14 тысяч евреев из Чехословакии, Германии и Австрии. Переодевшись полицейским, Ян пробыл там только день, но впечатлений хватило с лихвой. Карский тщетно пытался достучаться до высокопоставленных чиновников эмигрантского правительства Польши. Для многих из них трагедия польских евреев оставалась куда менее важной, чем борьба польского народа за восстановление своего государства.
Прибыв в Лондон, Карский передал информацию о планомерном уничтожении польского еврейства политическому руководству Великобритании – и столкнулся с еще большим непониманием и нежеланием действовать. Э. Иден, министр иностранных дел, сказал: «Мы сделали для евреев и так достаточно много: приютили 100 тысяч беженцев из Европы».
В 1943 г. в беседе с президентом США Рузвельтом Карский рассказал о Белжеце и Аушвице; о том, что 2 миллиона польских евреев уже истреблены. Феликс Франкфуртер, бывший помощник Рузвельта и член Верховного суда США, заявил ему прямо: «Господин Карский, я не утверждаю, что вы лжец, но рассказанное вами столь чудовищно, что я не могу заставить себя поверить в это…» Карский предупредил Рузвельта, что руководство Армии Крайовой считает: если союзники останутся безучастными, польские евреи исчезнут. Результатом встречи стало создание Комитета по делам беженцев, занимавшегося преимущественно проблемами евреев, вырвавшихся из охваченной войной Европы.
Карский планировал вернуться в Варшаву, чтобы продолжить подпольную деятельность в рядах Армии Крайовой, но ее командование запретило ему возвращаться, поскольку немцы получили подробную информацию о нем и отдали приказ о немедленном аресте. Он остался в США.
После окончания войны путь в просоветскую Польшу для Яна Карского снова был заказан. В США он защитил докторскую диссертацию по политологии. В 1954 г. ему было предоставлено американское гражданство. Он потратил более 10 лет на создание исторического исследования «Великие мировые державы и Польша: 1919-1945 годы», вскоре ставшего бестселлером на Западе. Карский не рассказывал о своем прошлом, пока не согласился в 1987 г. дать интервью К. Ланцману в его фильме «Шоа».
В 1965 г. судьба свела Яна Карского с Полиной Ниренской, известной танцовщицей и хореографом. Все ее родственники погибли в Холокосте, в Польше. Ее спасло то, что накануне войны она оказалась в Лондоне. Они были идеальной супружеской парой.
В 1981 г. правительство Израиля признало Карского «Праведником народов мира». На пресс-конференции он сказал: «В 1942 году, в Варшавском гетто и в Избице Любельской я стал польским евреем… Я католический еврей».
Ян Карский умер в июле 2000 г. в Вашингтоне.
Замечания/предложения
Сайт создан и поддерживается
Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра
«Мигдаль»
.
Адрес:
г. Одесса,
ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.:
(+38 048) 770-18-69,
(+38 048) 770-18-61.
Председатель правления центра
«Мигдаль» —
Кира Верховская
.
