+6

№131

Мигдаль Times №131

…И В ТОМ СТРОЮ ЕСТЬ ПРОМЕЖУТОК МАЛЫЙ…

Михаил ПОЙЗНЕР

Чего я это вспомнил?

Вот, кажется, на Ришельевской, где-то между Большой и Малой Арнаутскими жил Шпиц – бывший начальник нашей мореходки. Многих этот Шпиц «вернул» буквально с того света – в смысле, и помог, и подсадил, и не сдал властям… Хотя, наверное, почти каждый заслуживал. Одним­ словом, «тянул за нас мазу».

Но были же и другие! А капитан-лейтенант по прозвищу «Положёно». На все у него была одна отговорка: «Это во флоте не положено...» А «Утюг на 127» и «Утюг на 220» – эти буквально «под напряжением» держали наших ребят. Без разбора – и правого, и виноватого. Только споткнись...

А что Шпиц?

К тому времени он уже болел и, как говорится, уже был одной ногой больше туда, чем сюда...

И вот как-то на октябрьские училище «шло» на парад по Ришельевской, к Куликовому полю... Обычно мы замыкали колонну Жовтневого района. Ну, шли себе и шли, правда, без особой выправки. Были такие места, где парадным шагом просто нельзя было пройти. А тут еще кругом девочки… А мы же все-таки моряки! Надо же хоть подмигнуть…

Двигались «коробочкой», по 8 человек в ряду. Поротно. Человек так четыреста. Когда подходили к дому Шпица, еще издали увидели на балконе второго этажа его сухонькую фигуру. День был теплый. Он, в морской фуражке и длинной шинели, сидел на табуретке, держась за перила. И хотя мореходкой уже командовали другие, «старики», конечно, помнили Шпица, знали, где живет и все такое.

Рисунок Алексея КОЦИЕВСКОГО

(0)

По колонне прошелестело: «Шпиц... Шпиц... Шпиц!» И вот тут наши, «передние», мгновенно оцепив обстановку, преднамеренно замедлили шаг, как бы, «отпуская» гражданских вперед. Образовалась свободная полоса. Мы подтянулись, сжались, как пружина. И тогда кто-то из стариков тихо, но жестко скомандовал: «Марш! Равнение на... право!»

Внезапно ударили барабаны. Наши барабаны!

Всего три барабанщика, но какие! Это были уникальные пацаны, их отбирали из тысяч курсантов. Еще попробуй туда попасть!

Барабанная дробь – настоящая, флотская! Это тебе не пехотная возня. Сердце вторило, отбивая ритм: «Старый барабанщик! Старый барабанщик! Старый барабанщик крепко спал, он проснулся, перевернулся, три копейки потерял...» Ну и так далее.

Наверное, под эту дробь в каждом произошел какой-то внутренний толчок, нарушивший общее оцепенение. Мы внезапно даже для самих себя моментально сгруппировались и перешли на парадный шаг – с оттянутым носком и ударом по асфальту.

Затихли чужие оркестры...

Четыреста человек шли в едином порыве, повернув головы направо.

Четыреста человек смотрели на Шпица…

Руки плотно прижаты. Мичманки, сверка­ющие бляхи, синяя суконка, гюйсы, белые перчатки... Замерли прохожие. Время остановилось…

Когда мы поравнялись с тем балконом, Шпиц буквально «почувствовал» нас. Может быть, по старой привычке, он даже ожидал колонну училища. Старик оперся на перила, с помощью близких поднялся и... заплакал. Потом, освободившись от чужих рук, как бы одернув себя, стал по стойке «смирно» и взял «под козырек»...

Люди спрашивали, осматриваясь по сторонам: «Кто это? Кто это?»

А это были мы. Мы – одно целое!

Потом по Куликовому полю, мимо трибун, прошли нормально, но уже, конечно, не так. Не так…

Так мы никогда больше не ходили.

Мореходка, мореходка...

Я сегодня еще в том строю.

А вот с «равнением» сейчас тяжело.

Не на кого…

Из книги «Одесские страницы и странички»

Добавить комментарий

Добавление комментария

Поля, отмеченные * , заполнять обязательно * Подписать сообщение как  Имя  без пароля (гостевой вход)  Ник  Пароль  Войти?        Зарегистрироваться  Забыли пароль? * Текст  Показать подсказку по форматированию текста