+3

№4

Мигдаль Times №4

Кармен из Одессы

Анна Мисюк

«Редактор Хейфец умел подбирать способных молодых людей: под его крылышком начали свою литературную деятельность Кармен, автор рассказов о жизни босяков в одесском порту и голытьбы из нищих предместий, и Корней Чуковский, который ныне считается крупнейшим писателем красной России. Когда мы входили с ними в кафе, соседи перешептывались друг с другом: может быть, было бы лучше, если бы мы не слышали, что они шептали, но, поверьте мне, они пели нам дифирамбы, и Кармен подкручивал кончики своих желтых усов, Чуковский проливал свой стакан на землю, ибо его чрезмерная скромность не позволяла ему сохранить спокойствие духа, а я в знак равнодушия выпячивал свою нижнюю губу...» — это Владимир Жаботинский в автобиографической «Повести моих дней» вспоминает друзей по работе в газете «Одесские новости», те годы, когда он впервые вкусил популярность как фельетонист Altalena.

Так и видишь этих «трех мушкетеров», причем Лазарю Кармену отводится, кажется, роль Портоса, — эти подкрученные рыжеватые усы! Но нет, Портос не подходит, ведь писал же еще один мемуарист о Кармене: «...Хрупкий человек с серо-голубыми глазами романтика», а Портос — какой же хрупкий? Какой же он романтик? И какой же из него писатель?

Но зато писатель и журналист Лазарь Кармен — он-то во всяком случае любимец местных «портосов», портовых рабочих, бродяг, забияк. «Кармена прекрасно знала одесская улица», — продолжает свои воспоминания еще один певец гнезда Хейфецова, то бишь «Одесских новостей», В. Львов-Рогачевский, — «некоторые номера газет с его фельетонами об одесских каменоломнях, о жизни портовых рабочих, о бывших людях, опустившихся на дно, читались нарасхват... Его все знали в Одессе, знали и любили». И... забыли? «Забыли» так и просится в строку не для рифмы, а по существу. Последний сборник его рассказов был издан в 1977 году, а предпоследний — в 1927!

Он остался героем чужих мемуаров (своих написать не успел), остался частью своего времени, ставшего историческим прошлым, и там, в прошлом времени, остались его рассказы и их персонажи. Творчество Кармена персонажами переполнено. Он преисполнен такой любви к человекам, грубым и смешным, измордованным и мечтательно изнеженным, что старается перезнакомить читателей со всем остальным человечеством. Пейзаж, сложные взаимоотношения, запутанные сюжеты — это не для Кармена; он дает портреты, описания лиц и действий, фигур и одежды (или лохмотьев от нее), чувств обязательно сильных и определенных: горе — так неизбывное, страдание — смертельное, любовь — всеохватная. Есть среди его героев дети, изломанные каменоломнями или оглохшие при ремонте паровых котлов («Глухари»), есть изысканные девушки, обладающие такой мечтательной силой, что покоряют самую необратимую реальность («У озера»), есть лукавые одесские приказчики и хозяйка их — забавная мадам Шприц (трилогия «Жизнь одесских приказчиков»). Но это неблагодарный путь — пытаться перечислить хотя бы общую тематику и типы персонажей. Пусть рано ушел из жизни Лазарь Осипович Кармен, но творческое наследие его уже было огромно. В литературу он пришел шестнадцатилетним юношей и с тех пор писал и печатался широко и неустанно.

Родился Лазарь Осипович в Одессе в 1876 году, уже в 1892-93 годах состоялась «проба пера», он в свои шестнадцать-семнадцать сам издает журналы «Эхо Одессы» и «Ракета». Журналы были заполнены собственными стихами и статьями. В 19 лет — вышла первая книжка очерков и рассказов. Дальше по одной-две пусть небольших книжки очерков и рассказов выходили ежегодно. Он сотрудничал в «Южном обозрении», «Одесском листке», об «Одесских новостях» мы уже знаем. Рассказы Кармена охотно публикуют такие солидные журналы, как «Русское богатство» и «Мир божий» и массовые еженедельники «Нива» и «Пробуждение».

К 1904 году, а именно об этом времени вспоминает Жаботинский, Кармен уже обладает огромной популярностью как «одесский Горький», как заступник «униженных и оскорбленных». В конце сентября этого года покончил с собой 19-летний учащийся еврейского ремесленного училища «Труд», утопился в море, оставив только тоскливые стихи и письмо, адресованные сотруднику «Одесских новостей» господину Кармену. Кармен прочел и... отправился на пароходе в Палестину. Оттуда он привез рассказы об еврейских детях поселений, дочерна загорелых и полных дикой энергии, презирающих опасность и не знающих тоски. Он искал альтернативный путь для «грезящих о возвышенном» бедных русско-еврейских юношей, но... Но для него самого этого пути не было. Пусть он не спорил с Жаботинским, хотя, наверное, вместе с Чуковским жалел о том, что искрометный и иронический блеск оригинальных по форме и манере фельетонов Altalen'ы принесен в жертву палестинофильскому и сионистскому пути, но для себя решил точно: никакого особого пути для еврейских юношей, только идея общечеловеческого счастья, только идея социалистического преобразования жизни!

Чуковский делал карьеру критика и эстета в столице Российской империи, Жаботинский метался по европейским столицам, чтобы сколотить Еврейский легион, моделируя первые реальные черты фантазии об еврейском государстве, а Кармен оставался в Одессе. Здесь он пережил первую революцию и написал о «потемкинских днях», здесь встретил Февраль 17-го и написал рассказ «Сын мой», в котором завещал сыну выйти вместе на улицу и стать «в ряды рабочих и солдат, чтобы не отдать вырванной с таким трудом у палачей свободы». И сын ответил: «Да, папа».

Кармен встретил с ликованием власть Советов, в 1918 году в Одессе выступает как большевистский пропагандист. Он страдал, когда прежние добрые знакомые, например, Бунин, отказывались подавать ему руку, но стоял на своем. При деникинцах ему пришлось вместо работы в газете продавать ее на улицах, отсидеть в тюрьме, откуда он вышел с обострившимся туберкулезом, уже обреченный. Весной 1920 года Лазарь Осипович Кармен умер. Ему было всего лишь 44 года. Он был похоронен на втором еврейском кладбище на Черноморской дороге.

В Одессе нет улицы Лазаря Кармена, популярного когда-то писателя, любимца одесских улиц, но есть улица имени его сына — Романа Кармена, знаменитого советского кинодокументалиста, Героя Социалистического Труда, Лауреата Ленинской премии. Напомню, что именно он сделал 20-серийный фильм о Великой Отечественной, предназначавшийся для демонстрации в США.

Судьба старого кладбища оказалась тесно связанной с судьбой Карменов.

Двадцать лет Роман Лазаревич своими регалиями Героя и Лауреата отстаивал еврейское кладбище, защищал от сноса и разрушения. Никто не мог сказать, что оно «непосещаемое», он, знаменитость, орденоносец и т.д. навещал серый обелиск с надписью «Лазарь Кармен, писатель». К столетию писателя удалось сыну «пробить» издание первой за 50 лет книжки, а вскоре очередной инфаркт свел в могилу самого Романа Лазаревича.

И еще сверкали на Новодевичьем совсем свежей мраморной крошкой высеченные скорбные слова «Роман Лазаревич Кармен», а в Одессе уже бульдозеры сгребали старые камни с квадратными ивритскими буквами и камни с кириллицей тоже.

На христианское кладбище напротив перенесли поспешно несколько памятников еврейским писателям, революционерам, основателю службы Скорой медицинской помощи.

Остальное — как придется... Чтобы увидеть перенесенный на Третье еврейское кладбище памятник жертвам погрома, вам придется отмахать пешком от ворот километра четыре по сильно пересеченной местности.

Почти 25 лет прошло, зеленеет сквер на месте старого кладбища, а я перечитываю очерк о писателе Кармене, написанный также к его столетию, и обращаю внимание на гордые финальные фразы: «у берегов Черного моря, на Интернациональном кладбище, под сенью старых каштанов, рядом с могилой Жанны Лябурб, героической француженки-коммунистки, покоится прах Лазаря Кармена... борца за дело Октября». Про каштаны, может и правда, а вот насчет праха сомневаюсь — перенесли, скорее всего, просто камни. Кстати, автор очерка — О. Семеновский — еврей, хорошо знающий всю эту историю со сносом и перезахоронением, но вот написал же... А может, как раз хотел привлечь внимание, чтобы бесхозный памятник не исчез тоже вместе с памятью этак одномоментно. Зато я, кажется, понимаю, почему не были освоены рассказы казалось бы симпатизирующего пролетариату писателя Советской властью. Уж больно, все-таки, он был правдив и обстоятелен.

Добавить комментарий

Добавление комментария

Поля, отмеченные * , заполнять обязательно * Подписать сообщение как  Имя  без пароля (гостевой вход)  Ник  Пароль  Войти?        Зарегистрироваться  Забыли пароль? * Текст  Показать подсказку по форматированию текста